Трагедия русского офицерства
Шрифт:
Кавалерийские части. 1-я конная дивизия за август и сентябрь 1918 г. потеряла 260 офицеров и 2460 казаков — почти 100 % своей численности [694] . Сводно-горская дивизия 23. 08. 1919 г. потеряла 40 ч (3 офицера убито) [695] , 1-я бригада 5кк 28. 11. 1919 г. имела 146 шашек, 29-го после пополнения 206, а 2. 12-141; в рапорте командира корпуса говорилось: «При столь ограниченном пополнении и числе рядов кадры офицерского состава гибнут, незаметно исчезают. Примером этому может служить Стародубовский дивизион сводного полка 12кд, где из 24 кадровых офицеров осталось 12 (4 ранено и 8 убито)» [696] . В бою под Егорлыкской 17. 02. 1920 г. гвардейская кавалерия потеряла половину своего состава: из 20 офицеров 10 убиты и 2 ранено [697] . Почти полностью погиб возглавлявший атаку конно-офицерский полк. У Белой Глины 21 февраля 1920 г. погиб весь штаб 1-го Кубанского корпуса, в т. ч. около 70 офицеров [698] . Почти полностью погиб на Перекопе в ночь на 3 апреля 1920 г. сводный гвардейский эскадрон, находившийся в Крыму: 4 офицера убито, 1 ранен и 1 пропал без вести [699] . Туземная дивизия 30 мая 1920 г. потеряла зарубленными 200 ч [700] .
694
694 —
695
695 — Кравченко В. Дроздовцы от Ясс до Галлиполи, т. 1, с. 277.
696
696 — Врангель П. Н. Воспоминания, т. 1, с. 254–255.
697
697 — Лейб-драгуны дома и на войне, с. 140.
698
698 — Елисеев Ф. И. Отход от Маныча, с. 32.
699
699 — Лейб-драгуны дома и на войне, с. 141.
700
700 — Кравченко В. Дроздовцы от Ясс до Галлиполи, т. 2, с. 50.
Общее число офицеров, убитых в белой армии на Юге, можно определить, исходя из потерь «цветных» частей. Как явствует из приведенных выше данных, численный состав корниловцев, марковцев, дроздовцев был примерно одинаков. Потери убитыми корниловцев и дроздовцев исчисляются в 14 и 15 тыс. чел., причем для корниловцев известно точное число офицеров — 5,3 тыс. Потери марковцев несколько ниже, но зато в марковских частях была выше доля офицеров (в корниловских и дроздовских она была одинакова), причем изначально, в 1918 г., когда потери были наибольшими, это были чисто офицерские части. Таким образом, в рядах этих трех «цветных» дивизий погибло примерно 15 тыс. офицеров. С алексеевцами и другими добровольческими частями (численность которых, вместе взятых, равна каждой из трех дивизий) — 20 тыс. Гвардейские и кавалерийские полки Императорской армии, возрожденные на Юге, потеряли по 20–30 офицеров, т. е. всего примерно 2 тыс. В других пехотных частях ВСЮР и Русской Армии офицеров было немного, как и в казачьих войсках. Очень сильно насыщены офицерами были артиллерийские, бронепоездные и другие технические части (от трети до половины состава), но они несли сравнительно меньшие потери. Поэтому общее число убитых офицеров едва ли превысит 30 тыс. С потерями от болезней — до 35–40 тысяч [701] .
701
701 — По некоторым сведениям белая армия на Юге потеряла всего убитыми 50, умершими от ран 8 и от болезне 60–70 тыс. чел. — всего примерно 120 тысяч (Урланис Б. Ц. Войны и народонаселение, с. 184–186) Стало быть, погибших офицеров должно приходиться примерно 8 тыс. на Добровольческую армию и 5 — на другие части. Однако с учетом того, что в 1918 г. Добровольческая армия составляла в среднем до 50 % всех белых войск и что удельный вес офицерских потерь был намного выше средних, число погибших офицеров должно быть не менее 15–17 тысяч.
Чтобы прояснить судьбы офицеров армии, следует также определить число попавших в плен. В первый период войны — практически в течение всего 1918 г. в плен обычно не брали, особенно офицеров. Захваченных тут же расстреливали, часто — после диких издевательств. В дальнейшем, особенно после того, как начались мобилизации офицеров в Красную Армию, тех, кто не был после пленения сразу же убит, стали иногда отправлять в тыл, а некоторых даже пытались привлечь на службу в красные части. Иной раз в плен попадали целые группы офицеров, но в условиях весенне-летнего наступления 1919 г. такие случаи были крайне редки, а до того, как уже говорилось, их в большинстве случаев расстреливали. Так что до осени 1919 г. речь может идти лишь о нескольких десятках человек.
Значительные потери пленными ВСЮР стали нести лишь осенью 1919 г. Например, 11 октября у д. Каменец-Мелихово попали в плен 70 офицеров Самурского полка, 17-го у д. Себякино — 44 чел. 2-го Корниловского, 20-го у д. Столбище — 31 чел 1-го Дроздовского, 26-го в Кромах — 200 3-го Марковского, 3 ноября в Ливнах — около 300 чел, 6-го у с. Сабурова — более 2000 из Корниловской дивизии. В боях под Льговом Дроздовские и Самурский полки потеряли пленными около 1700 чел, 15-го у разъезда Васильевке в эшелоне было захвачено 70 офицеров, в районе Касторного 15-16-го в плен попало около 3000 чел, 18-29-го у д. Танюшкино — 117 офицеров, 24-го у Обояни — до 1000 чел, 1 декабря в районе деревень Красное и Роково несколько сот чел 31-й пехотной дивизии, в д. Сухая Солодина в тот же день 570 чел 1-го Корниловского полка и т. д. Правда, среди этих пленных офицеров было очень мало. Южным фронтом Красной Армии с 20 октября по 20 ноября 1919 г. было взято в плен всего 300 офицеров (при 7367 солдатах) [702] . При окружении Марковской дивизии 18 декабря в с. Алексеево-Леоново в плен попало 67 офицеров и около 400 солдат [703] . К 10 января 1920 г. Южным фронтом было взято 40450 пленных, Юго-Восточным — 20550, всего красными с 19 ноября по 10 января — 61 тысяча [704] . Учитывая, что офицеры составляли среди плененных в боевых условиях менее 5 % (составляя в составе боевых частей около 10 %), речь может идти примерно о 3 тыс. пленных офицеров (больший процент — 10–12, они составляли, как будет показано ниже, среди взятых на побережье при эвакуации крупных городов, набитых тыловыми учреждениями).
702
702 — Агуреев К. В. Разгром белогвардейских войск Деникина, с. 122.
703
703 — Павлов В. Е. Марковцы в боях и походах, т. 2, с. 197.
704
704 — Агуреев К. В. Разгром белогвардейских войск Деникина, с. 164, 168–169.
Особенно много попало в плен в начале 1920 г. при агонии белого фронта на Юге. Хорошо известны трагические последствия бездарно проведенных эвакуаций Одессы и Новороссийска, в которых скопились почти все отходящие белые части. 29–30 января 1920 г. 730 чел. было захвачено в Херсоне и Николаеве, в Одессе 7 февраля попали в плен 3 генерала, около 200 офицеров и 3 тыс. солдат (в т. ч. 1500 больных и раненых) [705] . Из отошедшего из Одессы Овидиопольского отряда (16 тыс., в т. ч. много беженцев) в Румынию удалось перебраться 127 чел. [706] Много офицеров было захвачено в Екатеринодаре (на следующий же день по занятии его красными была проведена регистрация), но часть из них сразу зачислена в армию [707] . В конце марта при эвакуации Новороссийска в плен попало 22 тыс. чел., (в основном кубанские и донские части (старших кубанских офицеров — командиров полков, батарей и пластунских батальонов было до 80 чел. при 5 генералах [708] ). Советские источники приводят цифру 2500 офицеров и 17 тыс. солдат и казаков [709] .
705
705 — Варнек П. А. Эвакуация Одессы Добровольческой
706
706 — Штейнман Ф. Отступление из Одессы //АРР, VI, с. 97.
707
707 — Елисеев Ф. И. Лабинцы, № 39, с. 17.
708
708 — Родимый край, № 106, с. 45.
709
709 — Кравченко В. Дроздовцы от Ясс до Галлиполи, т. 1, с. 392. По паническим слухам, распространявшимся в невоенных белых кругах под влиянием Новороссийской катастрофы, там было захвачено в плен чуть ли не 10 тыс. офицеров (Валентинов А. А. Крымская эпопея. // АРР т. 5, с. 343), причем в советских работах именно эта курьезная цифра часто приводится вместо данных красного же командования.
Действовавшие против Астрахани части ген. Драценко, отошедшие в Петровск, и Каспийская флотилия эвакуировались в Баку, но ввиду неприязненного отношения азербайджанских властей почти вся флотилия с частью других офицеров ушла в Энзели. Оставшиеся в Баку офицеры были захвачены красными, частью расстреляны, частью отправлены в лагеря [710] . Всего при крушении ВСЮР попало в плен 182895 чел., в т. ч. на Украине с 13 января по 12 февраля 19318 и на Дону, Кубани и Северном Кавказе с 14 февраля по 2 мая 163577 [711] . Некоторые потери пленными были в ходе весенне-осенней кампании 1920 г. Например, 16 апреля у Перекопа попало в плен 100 чел, осенью при обороне Юшуньских позиций — тоже до 100. 30 мая Туземная дивизия потеряла пленными 600 ч. [712] У Днепровки 13–14. 10 по советским данным Марковская дивизия потеряла пленными 1000 ч (по белым — всех потерь было 800, в т. ч. 300 раненых) [713] . Таким образом, в плен (главным образом за счет тех, кто не смог эвакуироваться) попало к осени 1920 г. около 7 тыс. офицеров.
710
710 — Ваксмут А. П. Конец Каспийской флотилии, с. 7.
711
711 — Агуреев К. В. Разгром белогвардейских войск Деникина, с. 198, 206–207.
712
712 — Кравченко В. Дроздовцы от Ясс до Галлиполи, т. 2, с. 50.
713
713 — Павлов В. Е. Марковцы в боях и походах, т. 2, с. 320.
Эвакуация из Крыма была проведена образцово, в полном порядке. Всем желающим заранее было предложено остаться. Не успели погрузиться только некоторые небольшие арьергардные отряды. Выше указывалось, что в Крыму было всего 50 тыс. офицеров. Как явствует из сведений об эвакуированных (см. последнюю главу), из примерно 150 тыс. эвакуированных военнослужащих было примерно 70 тыс., и это вполне согласуется с тем, что в армейских лагерях, после того, как все излишние штаб-офицеры, больные, раненые и престарелые были отпущены из армии, разместилось 56,2 тыс. чел., из которых офицеров могло быть до 15 тыс. (учитывая, что к 1925 г., когда в армии осталось 14 тыс., офицеров из них было 8 тыс.). Отпущено в Константинополе было, следовательно 14 тыс. — в большинстве офицеров. Всего, стало быть, из Крыма эвакуировалось до 30 тыс. офицеров, и около 20 осталось в Крыму. Кроме того, после Одессы и Новороссийска за границей осталось около 15 тыс. офицеров, и около 3 тыс. нелегально вернулись в Россию. Таким образом, общее число офицеров в белой армии складывается из: 1) 45 тыс. эмигрировавших (15 до осени 1920 г. и 30 из Крыма), 2) до 30 тыс. оставшихся в России (около 7 тыс. пленных до осени 1920 г., около 20 тыс. оставшихся в Крыму, и около 3 тыс. вернувшихся в 1920 г.), 3) 35–40 тыс. погибших. Всего, следовательно через ряды армии прошло примерно 115 тысяч офицеров.
На Севере источником белой армии послужили в основном три группы офицеров: 1) члены тайных белых организаций, 2) служившие в местных красных частях, 3) местные уроженцы, проживающие в сельской местности. Ведущая роль в организации белых сил на Севере принадлежала капитану 2 ранга Г. Е. Чаплину, члену руководства одной их офицерских организаций в Петрограде. В конце мая 1918 г. во главе 20 офицеров он выехал в Вологду, а затем в Архангельск, где по соглашению с союзниками приступил к подготовке антибольшевистского переворота. Из офицерства ему сразу же удалось привлечь к работе молодой состав (большинство же старшего в это время уклонилось от нее), и вскоре организация («Союз возрождения России») насчитывала около 300 ч. 12 офицеров было направлено в Шенкурский уезд, где возглавили крестьянское восстание. Практически все служившие у красных офицеры были настроены антибольшевистски (флотом командовал контр-адмирал Н. Э. Викорст, начальником штаба красных войск в Архангельске был полковник Н. Д. Потапов, начальником оперативного отделения полковник кн. А. А. Мурузи). Но со старшими начальниками Чаплин пока не входил в сношения, боясь подвести их [714] . В ночь с 1 на 2 августа организация Г. Е. Чаплина (до 500 чел.) свергла большевистскую власть в городе, где вскоре высадились союзные войска. В перевороте принимали участие во главе своих подразделений служившие в красных частях офицеры — как члены организации Чаплина, так (например, ротмистр А. А. Берс с 12 своими офицерами) и не связанные с ней.
714
714 — Чаплин Г. Е. Два переворота на Севере, с. 51, 53.
В Мурманске создание белых частей было тесно связано с формированием частей против пронемецки настроенных финнов и высадкой союзных войск в Мурманске 6 марта, чему способствовали служившие у красных ген. Н. И. Звегинцев (командующий войсками района) и старший лейтенант Г. М. Веселаго. После перехода Мурманска под власть Северного правительства им пришлось подвергнуться нападкам, но, по мнению ген. Марушевского, «они сделали в крае больше, чем все те, которые работали после и не удержали края в руках». С занятием Мурманска появилась возможность организации регулярных частей, тем более, что командные кадры в лице находившихся в Мурманске офицеров имелись. В ноябре 1918 г. Звегинцева сменил полковник Нагорнов [715] . К тому времени в Северном крае уже действовали партизанские отряды под руководством офицеров-фронтовиков из местных уроженцев. Таких офицеров, в большинстве выходцев из местных крестьян, как, например, братья прапорщики А. и П. Бурковы, в Северной области было несколько сот человек. Большинство их было настроено резко антибольшевистски, и борьба носила довольно ожесточенный характер. Так что кадровая база для создания армии имелась и тут. Кроме того, в Карелии, с территории Финляндии, действовала Олонецкая добровольческая армия.
715
715 — Марушевский В. В. Год на Севере, с. 186.
Формирование белой армии на Севере проходило политически в наиболее трудной обстановке, поскольку здесь она создавалась, во-первых, в условиях засилья левых элементов в политическом руководстве (достаточно сказать, что правительство ожесточенно противилось даже введению погон [716] ), во-вторых, Север был единственным местом, где присутствие «союзных» войск имело реальное военно-политическое значение, и где «союзные» представители (поддерживавшие «демократические», т. е. эсеровские, власти) могли оказывать прямое воздействие на события. Присутствие английских и других войск вносило (как будет показано ниже) дополнительные сложности и в организацию армии.
716
716 — Там же, с. 212.