Трагедия с медузой, Авдеев Владимир Павлович

Трагедия с медузой

на обложку

Авдеев Владимир Павлович

Шрифт:

Жена профессора, Роксолана так же занималась наукой. Будучи по образованию юристом, в девяностых она купила себе диплом о втором образовании, и с тех пор так же называла себя учёным-биологом. Печаталась во многих журналах. Сначала – в соавторстве с кем-либо, затем – самостоятельно.

– Фу, – поморщившись, только и ответила Роксолана.

– Нет, ты посмотри, она пролежала у меня несколько минут и всё ещё живая! –

восторженно промолвил профессор.

– Она ещё и живая?!

– Поднеси мне аквариум,

С большим нежеланием, Роксолана быстро наполнила их старый аквариум водой и поставила на подоконник. Иван Дмитриевич бросил в него живую медузу.

Та снова ощутила себя в привычной среде.

– Как ты понял, что она не умерла?

– Это же элементарные научные знания, дорогая, – отвечал муж. – Думаю, мы бы их могли сейчас пополнить, если б поняли, каким образом эта медуза смогла длительное время продержаться вне воды и не высохнуть...

Иван Дмитриевич наклонился и стал наблюдать за плавающей книдарией чрез стекло.

– Это было бы революционное открытие.

– Кому оно нужно? – авторитетно сказала Роксолана.

– Ты о чём?

– Когда ты уже поймёшь, что биология – это не наука, а смесь науки и бизнеса. Да и вообще, любая наука, это не наука, а смесь науки и бизнеса,

Профессор моргнул.

– Сначала, – принялась объяснять Роксолана – нужна посмотреть, над какими исследованиями сейчас работают твои конкуренты, посмотреть, на какие знания сейчас спрос, и только потом тратить силы. Ты бы лучше не занимался подобной белибердой, а сделал что-то более полезное. Подстригся бы, не знаю,

Действительно, Иван Дмитриевич стригся всего раз в два года. Его нечёсаные волосы спускались до плеч, скорее смахивая на гриву.

– Хорошо, – оскорблённый профессор встал, из вежливости не выказывая своего разочарования. – Я схожу и... подстригусь,

В глубокой задумчивости, он прошёл до двери. В мозгу ворочалось множество мыслей. Все мы знаем, как иногда, в процессе делительных размышлений, мы можем неосознанно уходить от изначального предмета обдумывания куда-то в сторону. Так и Иван Дмитриевич неожиданно начал размышлять о возможной обратимости получения воды и диоксида углерода через реакцию этилового спирта на молекулярный кислород, но тут же спохватился, о какой же ерунде он думает, и вернулся к тому, над чем рассуждал изначально. Продолжая размышлять, он начал обуваться, и уже пред самым выходом обронил:

– Но отвези пока эту медузу моему товарищу – Якову Лёвьеву. Ты его знаешь,

– Зачем?

Вопрос не успел дойти до профессора, поскольку тот уже закрыл дверь.

Роксолана ещё раз посмотрела на плавающую в воде медузу. Понимая, что каким бы ни был чутким и добрым её муж, по приходу он явно будет недоволен, если она не выполнит его просьбу. Против своей воли женщина взяла аквариум и повезла его на автомобиле в город, до лаборатории доктора Лёвьева.

Лёвьев, морщинистый плешивый старичок с большим носом и огромными глазами... вообще, трудно как-то ещё охарактеризовать его глаза. Далее разные люди говорили о них по-разному, очевидно, в зависимости от того, в каких отношениях они находились с Яковом. Одни говорили, что его глаза жалобные; вторые, что они грустные; третьи, что пустые; четвёртые - потерянные. А некоторые, что они «полны познания и проницательно смотрят прямо в вашу душу». Даже не знаю, можно ли тут выбрать нечто усреднённое. Давайте остановимся на случайном из вариантов и скажем, что его глаза были... пустыми.

Итак, Лёвьев морщинистый старичок с большим носом и огромными пустыми глазами, рассматривал аквариум примерно так же, как его рассматривала Роксолана:

– И что это?

– Понятия не имею. Муж попросил тебе прислать,

– Зачем?

– Для изучения,

– Это обычная медуза. Они изучены уже вдоль и поперёк, – Яков легонько постучал костяшками пальцев по стенке аквариума. – О данном виде известно буквально всё. Ничего нового тут быть не может. Принципиально,

– Мудро говорите,

1 2 3