Трагедия с туфлями
Шрифт:
Мама направляет беседу в новое русло.
— Как дела дома, Тиффани? Папа с мамой по-прежнему много работают?
В последний раз мы виделись с Тиффани три месяца назад, когда у нее был день рождения. Три месяца — это очень долго, когда ждешь Рождество, но три месяца между встречами с Тиффани — это очень, очень мало. Наверное, что-то об этом должно быть в теории относительности Эйнштейна, но точно сказать пока не могу. Изучение естественных наук распланировано у меня на восемь лет вперед, и по этому графику физика
Тиффани глотает кусок гамбургера.
— Папа все время в командировках, а мама — на работе, — на минуту она умолкает, но потом оживляется. — А знаете, мы перестроили бассейн! Теперь там на одном конце фонтан и все такое, а по дну — голубые камушки. Я много плаваю. И на лошадях люблю кататься. А у вас есть лошади?
Мы с мамой переглядываемся.
— Знаешь, в Нью-Йорке не слишком удобно держать лошадь, — говорит мама.
— Ой, я и забыла, — отвечает Тиффани.
Я и капли не завидую дому, в котором живет Тиффани, пусть они там хоть лошадей разводят, хоть крокодилов. В городе у нас на каждом шагу музеи — а что такого познавательного можно найти в пригороде? Единственное, что мне нравится, — ручей, который протекает у дома Тиффани. В этом ручье наверняка можно отыскать множество интересных бактерий.
Я бы с удовольствием их изучала, но пока у меня все равно нет микроскопа, так что и на ручей мне по большому счету наплевать.
Мама спрашивает Тиффани, часто ли она ездит верхом.
— Дважды в неделю, — говорит та. — Иногда я катаюсь на Чемпионе. Он черный с белым. А иногда беру Короля Хэла, он пегий с белой гривой. Ой, у меня же в компьютере есть фотографии, как я на нем скачу, я вам покажу. Занятия стоят сто долларов в час. Мама говорит, что верховая езда полезна для осанки. И еще у меня одна подруга уехала в Англию, а там все богатые играют в поло. Знаете поло, да? В него играют верхом. Может, когда-нибудь я поеду навестить подругу, так что мне нужно разбираться в лошадях. Тогда я смогу смотреть поло и все пойму.
Кажется, мама уже жалеет о своем вопросе.
— Я помою посуду, — быстро говорю я, когда ужин закончен.
— Спасибо, не стоит. Вы идите, а я здесь приберу.
Мамин взгляд говорит: «Постарайсяполадить с ней».
Я отвечаю, тоже взглядом: «Может, не надо?»
Мамин ответный взгляд суров и непреклонен: «Надо».
И я вслед за Тиффани плетусь по коридору в комнату.
— Хочешь, я тебе покажу свою одежду? — спрашивает Тиффани.
— Очень хочу, — вру я.
Но вместо того, чтобы открыть чемоданы, Тиффани извлекает из-под них портфельчик, открывает, и… ну, конечно, это классный ноутбук, как раз такой, какой я купила бы себе, будь у меня миллион долларов.
Тиффани
— Вот, вот, смотри — это платье мне мама привезла из Парижа, она туда ездила по работе. А это…
Я делаю вид, что смотрю на экран, но на самом деле не слушаю Тиффани. Я так ей завидую, что едва могу дышать. Плевать мне на все наряды мира, но вот компьютер… ах, как бы мне пригодился компьютер!
— Вот это платье — от известного дизайнера. Я его надевала, когда ходила на балет. Тогда давали специальное представление в честь мисс Камиллы Фримен, ты о ней, наверное, не слышала, но она очень знаменитая. Она была первой чернокожей балериной «Балета Нью-Йорка», — и Тиффани самодовольно улыбается.
— Я прекрасно знаю,кто такая мисс Камилла Фримен, — слышу я собственный голос будто со стороны. — У меня есть пара ее балетных туфель. С автографом.
Что я несу? Как-будто какая-то неведомая сила заставляет меня. Что эта сила еще может сказать?
— Правда? — спрашивает Тиффани.
Мысли в голове несутся наперегонки, но рот открывается сам собой еще быстрее.
— Правда.
Тиффани недоверчиво на меня смотрит.
— А где они?
— Дала подруге на время. Она хотела показать их своей маме.
Ну почему я не сказала, что пошутила? Теперь я понимаю, что имеет в виду мама, когда говорит, что кто-то копает себе яму все глубже.
Тиффани прищуривается:
— Я тебе не верю. Покажи!
— Заберу у подруги, когда увижусь с ней, — беззаботно отвечаю я. — Но это не раньше чем в субботу, когда у нас будут занятия в балетной школе. Может, ты к тому времени уже уедешь, — добавляю я, тайком скрещиваю пальцы и молюсь, чтобы мама ее няни поскорее поправилась.
— He-а, я тут по меньшей мере на две недели, — отвечает Тиффани.
— А, ну и отлично, — говорю я. — Тогда я успею их тебе показать.
Той ночью я долго лежу без сна. С моей кровати доносится ровное дыхание Тиффани и посапывание Помпончика. Я все время сползаю с матраса, но спать мне мешает не это.
Зачем я сказала Тиффани, что у меня есть пуанты мисс Камиллы Фримен?
В одной из моих книг по медицине говорится, что в момент стресса организм начинает вырабатывать какую-то штуку под названием адреналин. Адреналин делает человека сильнее или быстрее обычного, чтобы вы, например, смогли приподнять наехавший на старушку автомобиль или убежать от медведя. Правда, в книжке не говорилось о том, что под влиянием адреналина человек может наврать с три короба собственной кузине, но, может, именно поэтому я и солгала?