Трагические судьбы
Шрифт:
Эта тема достойна особого разбора, но для нас важнее другое. Молотов говорит о Леониде: «Его расстреляли физически». За что? Когда? Каким образом? Молотов не уточнил.
Сын Павла Судоплатова Андрей обнаружил в архиве отца несколько документов, будто бы составленных его заместителем генерал-майором Вадимом Удиловым. В них судьба Леонида Хрущева предстает совсем в ином свете, нежели в рапорте майора Голубова. В бою 11 марта самолет Леонида Хрущева был действительно сбит, но летчик, согласно судоплатовским документам, спасся на парашюте, попал в расположение немцев и был пленен. Начальник политуправления Воронежского фронта срочно сообщил об этом в Москву, в Главное политуправление Красной Армии
Реакцию Сталина можно вообразить: уж если он по отношению к собственному сыну — пусть и нелюбимому — повел себя крайне бездушно, то что говорить о сыне чужом. Кроме того, как утверждает Удилов, Сталина беспокоило, что Леонид мог поведать врагу секретные сведения о жизни и быте кремлевской элиты. На этот раз группа Судоплатова справилась с задачей. Вадим Удилов вспоминает: через один из партизанских отрядов сына Хрущева доставили в Москву. Контрразведка будто бы собрала свидетельские показания и документы, из которых неопровержимо следовало: предатель! Последствия были предсказуемы: расстрелять!
Никита Хрущев стал умолять Сталина перепроверить информацию о якобы предательском поведении сына в плену. Однако военный трибунал Московского военного округа приговорил Леонида Хрущева к высшей мере наказания. Никита Хрущев в середине 1943 года обращался в Политбюро с просьбой о пересмотре приговора, вынесенного военным трибуналом, и вновь молил перепроверить все документы и свидетельские показания.
Сталин не возражал. Он собрал специальное заседание Политбюро, изложил суть дела и пригласил всех честно и откровенно высказаться. Первым взял слово Александр Щербаков, который, прекрасно понимая, что именно хочет услышать от него Сталин, вспомнил слова Ленина о необходимости единообразного понимания закона для всех и предложил оставить приговор трибунала в силе. Щербакова поддержали Берия, Каганович, Молотов и Маленков. Последним слово взял сам Сталин: «Мы, безусловно, с уважением относимся к нашему товарищу по Политбюро. Никите Сергеевичу надо крепиться и согласиться с мнением товарищей. Если то же самое произойдет с моим сыном, я приму этот суровый, но справедливый приговор».
Все, кажется, исчерпывающе ясно. Кроме одного: никаких иных документов, подтверждающих эту версию, не обнаружено, есть только свидетельство Удилова. Насколько ему можно доверять? Но самое удивительное другое: у Судоплатова было три зама — Эйтингон, Мельников и Какучая. Не было у него заместителя Удилова. Фамилия Удилова не встречается и среди 10 начальников ведущих направлений структуры НКВД. И логика событий доверия не вызывает. Сталин подобные вещи решал сразу и сам, зачем было выносить вопрос о Леониде на Политбюро? Отдал же он приказ арестовать жену Молотова Жемчужину, никого не спросясь и ни с кем не посоветовавшись, в том числе и с по-собачьи верным ему Вячеславом. Только проинформировал его о своем решении. Отправил в ГУЛаг и жену Калинина, председателя Президиума Верховного Совета СССР, то есть, по сути, президента страны. А тут решил обсудить коллективно, что делать с сыном Хрущева, — с чего вдруг?
Сам же генерал Судоплатов в своей знаменитой книге «Спецоперации» сообщает о судьбе Леонида Хрущева следующее: «С подачи ряда журналистов и некоторых ветеранов госбезопасности мне приписывается мифическая операция по захвату Леонида Хрущева в немецком тылу и его ликвидация «за измену Родине». В действительности ничего подобного не имело места. По линии НКВД и СМЕРШ проходила ориентировка о его розыске. Действительно, дело о сыне Н. С. Хрущева находилось на особом контроле. Однако его поиски никаких результатов не дали. Лично Сталиным
Сведениям Судоплатова доверять следует, он к Хрущеву относился враждебно и уж не преминул бы добавить черной краски к его политической биографии.
Разберем и свидетельство заместителя начальника Главного управления Министерства обороны СССР генерал-полковника И. А. Кузовлева, который тоже настаивает на том, что Леонид Хрущев не погиб, а попал в плен к немцам: «Леонида Хрущева обменяли, но, пока он находился в фильтрационном лагере для бывших военнопленных, выяснилось, что в плену он вел себя отвратительно, готов был служить немцам: тут вспомнились все его преступления по совокупности, Леонида Хрущева осудили военным трибуналом к высшей мере наказания — расстрелу».
И тут концы с концами не сходятся. Во-первых, с чего Сталину менять лейтенанта Хрущева? И на кого он был обменен? Почему по этому факту нет ничего в зарубежных источниках, как, например, в случае с Яковом Джугашвили? И самое главное: не имело значения, как вел себя советский летчик в плену — достойно или отвратительно, он, с точки зрения Сталина, а значит, и всей тогдашней пропаганды, все равно считался бы предателем со всеми вытекающими отсюда последствиями — минимум двадцать пять лет ГУЛага. Родственные связи тоже не имели значения.
И еще одна версия судьбы Леонида Хрущева — самая грязная. Историк Эльвира Ершова узнала о сыне Хрущева от своего родственника, который в годы войны служил в СМЕРШе — знаменитом своими экзекуциями контрразведывательном органе. И вот как, согласно ее исследованию, складывалась ситуация. Хрущев будто бы служил в штабе генерала Власова и вместе с генералом-предателем перешел на сторону немцев. Отважные советские разведчики выкрали Леонида. На допросе в СМЕРШе выяснились чудовищные вещи: сын Хрущева принимал участие в расстрелах красноармейцев, которые оказывались вступать в армию Власова. Будто бы убивал Леонид и местных жителей, которых подозревали в связях с партизанами.
В истории, излагаемой Ершовой, как водится, возникает злой гений Леонида Хрущева — Сталин. Он будто бы вызвал Никиту Хрущева, во время беседы как бы случайно открыл папку с какими-то документами, долго знакомился с ними — на лице борьба страстей: что же делать? Чуткий Хрущев будто бы спрашивает: не могу ли чем помочь, дорогой Иосиф Виссарионович? Сталин, задумчиво: «Да вот, тяжелая история: сын одного нашего сотрудника служит Власову. Не могу решить, как с ним поступить». — «Расстрелять!» — бодро советует Хрущев. А позже узнает: он вынес смертный приговор собственному сыну.
Сюжет интригующий. На самом же деле этого не могло быть, в чем легко убедиться, сверяя даты — когда и где был Власов и чем в эти моменты занимался Леонид Хрущев.
Нам остается выяснить некоторые подробности последнего боя Леонида Хрущева.
Микояна я спросил: «Степан Анастасович, а как вы узнали о последнем бое Леонида?» — «К нам в полк назначили Василия Жука, он был в том же бою и рассказывал, как было на самом деле». — «С вашей точки зрения пилота-истребителя, что произошло время боя?» — «Что-то не то. Не могли разрываться пули рядом с хвостом самолета».