Трагический иероглиф
Шрифт:
«Горсправка» тоже не приносила успеха. И многочисленные звонки к Тане — это были всякие шуточки. Кому смешно, а кто все нервы об эти шуточки испортил.
По-настоящему объявления остались безответными. Не помог жёлтый, фиолетовый и красный цвет. Объявления вовсе заклеили новыми объявлениями новых клиентов.
Конкуренция!
Дед Валерий, несмотря на усилия Горбачёвой Лёльки, запутался в своих мнениях. На деда Валерия и его мнение оказывала влияние не только тётя Ася, но и Виктор Борисович.
Он
Так что деятельность Лёльки была не очень эффективной.
А Дарья Ивановна не откликалась ни на какие разговоры в отношении Главснабпроса.
Правда, самим ребятам удалось проникнуть в Главснабпрос. Стаська проник. Он был в берете «Мостранс», и там решили, что работник «Мостранса» (мальчик на посылках) приехал получить товар, журналы…
Во сне такого количества журналов не приснится!
Сказочное богатство. Кто понимает.
Журналы были сложены стопочками. Как дневники или тетради в учительской. И каждая стопочка перевязана верёвочкой. Бери за верёвочку и уноси стопочку.
Но уносить пришлось не стопочку журналов, а собственные ноги. По плану Стаська должен был разжалобить местные власти и выклянчить один журнальчик. А Стаська, при виде сказочного богатства и оценив силу воздействия берета «Мостранс», принял иное решение, и весьма нахальное. Ну, и результат не замедлил сказаться…
От Вовки Зюликова и Джавада сведения поступили столь же неутешительные, как от Маруси и Вадьки: народный суд чем-то напоминал исполком, когда вопрос касался нарушения законности и небрежного отношения к государственным документам.
Вовке и Джаваду не понадобилось и говорить с адвокатом. Им показалось вполне достаточным и того, чего они понаслышались в коридорах суда от очевидцев разных судебных разбирательств. И никакие молотки не спасут от ответственности, даже настоящие, не резиновые. И никакие иголки.
Так что к старушке и чайнику дело не сведёшь.
16
В физкультурном зале стоят ребята.
— Мы никогда там не были!
— Мы не сумеем!
— Нам страшно туда идти!
Ребята говорят, но не видно кому. Зал кажется пустым. Откуда-то сверху отвечает мужской голос:
— А в исполкоме вы были?
— Были.
— А в народном суде?
— Тоже были.
— Не побоялись?
— Нет. Не очень.
— Сходите и туда, если решили.
— Нам сказали, а не мы решили.
— А вы хотите, чтобы я туда пошёл? С таким позорным событием?
Алексей Петрович медленно спрыгивает с перекладины, на которой он подтягивался.
— Ну,
— Алексей Петрович, ну пожалуйста, — в тон Лёльке говорит Таня.
— Нет, друзья, приказ издан, и не мне его отменять. Идите и боритесь сами.
— А вдруг не пустят? — сказал Ковылкин.
— Могут и не пустить.
— Почему это? — сказал Джавад. — Пустят.
— А вдруг пропуск надо? — сказал Славка.
— Вполне возможно. — Директор снял со спинки стула пиджак и надел его.
— А там тоже приказы издают? — спросила Искра.
— Издают.
— И вы их получаете?
— Получаем.
— И подчиняетесь сразу?
— Сразу подчиняемся.
— Это хорошо! — засмеялись ребята.
А Стаська даже разбежался и перепрыгнул через козла. И Славка разбежался и перепрыгнул.
Один брат Гракх и другой брат Гракх. Станислав и Вячеслав.
17
Надо было ехать на метро, а потом идти по бульвару.
Ребята несли с собой книги инвентарную и амбарную. Но это на всякий случай: вера в обмен угасла.
Ребята волновались, но каждый не показывал виду. Шагал беспечной походкой.
Увязался за ними и Трамвайчик. Вначале хотели его прогнать, а потом решили — пускай идёт. С ним веселее.
Предварительно ребята в школе совещались, думали: что, может быть, идти не всем? Выделить представителей, как ходили в исполком и в народный суд. Вовку, например, послать: у него красивые ботинки и белоснежный платок. Очень выгодное впечатление это производит.
Но Вовка затрепетал, как осиновый лист, и отказался. Раньше Вовка не знал, как трепещет осиновый лист, а тут узнал.
Тогда предложили пойти Марусе. У неё коса петелькой и всё очень хорошо. Но Маруся отказалась. Предложили и Вадьке Батурину. Но и Вадька отказался.
— Всем надо идти, — заявил Вадька. — На Птичий рынок все ходили и сюда должны. — Это Вадька заявил, пользуясь своей принципиальностью.
Опять совещались, думали. И решили наконец, что пойдут все, как ходили на Птичий рынок. Что Вадька принципиально прав.
Клавдия Васильевна о чём-то догадывалась. И Марта Николаевна, и Нина Игнатьевна. Странно поглядывали на уроках и, вроде внутри про себя, тихонько улыбались.
Алексей Петрович им что-нибудь сказал? Но он всегда держит слово.
Во всём. И на Алексея Петровича можно положиться.
На этот раз он тоже дал слово, что никому не скажет, куда и зачем пойдут ребята, если решат пойти. Потому что их борьба — пятого «Ю» и администрации школы — это не склока, а выяснение отношении, которые складываются в жизни. И выяснять отношения следует, уважая друг друга. Потому что, уважая противника, уважаешь и себя.