Трагический исход
Шрифт:
Однако у него был такой огорченный вид, что директор больницы сжалился над ним.
– Послушайте, – посоветовал он, – возможно, вы сможете получить дополнительные сведения, обратясь к сторожу морга?.. Может быть, если он вспомнит, он скажет вам, какие похоронные дроги увезли труп вашего человека…
Директор позвонил, вошел служитель.
– Проводите мсье в службу транспортировки усопших…
Час спустя Жюв покинул больницу Шарите. Он был встревожен и озабочен в высшей степени…
Напрасно спрашивал он людей, которые могли бы дать ему сведения, основанные на документах.
Если
Глава 14
БОЛЕЗНЬ ЖАПА
Жюв с быстротой ветра покинул особняк на улице Спонтини, чтобы посетить больницу Шарите, где, благодаря рекомендации доктора Юбера, он рассчитывал получить точные сведения о кончине и похоронах «человека во власти Жапа».
Тем временем, после его ухода, в элегантном особняке барона де Леско остались наедине двое собеседников.
Это были баронесса и доктор Юбер.
Доктор после известного вечера, когда он во власти непреодолимой силы вторгся глубокой ночью в комнату молодой женщины, чтобы вырвать у нее признание, с тех пор он никогда не касался этой мучительной темы и остерегался возвращать к ней Валентину, которая, казалось, забыла или, по меньшей мере, притворялась, что не помнит об этом досадном происшествии.
С тех пор обычная жизнь возобновила свое течение. Валентина приступила к обязанностям светской женщины, любезной и благосклонной к своему окружению. Юбер продолжал жить насыщенной и серьезной жизнью заведующего клиникой в больнице Шарите.
Молодые люди неоднократно виделись; Юбер много раз обедал на улице Спонтини, Валентина встречала его в Булонском лесу. Когда они бывали на публике, оба проявляли признаки дружеского расположения, а когда они оставались наедине, доктор Юбер держался в пределах усердного, но почтительного ухаживания по отношению к Валентине, тогда как она, предоставив доктору исключительные права официального вздыхателя, не искала повода разбудить в нем более определенные или более выраженные чувства.
Итак, в это утро Валентина, пожелав выйти на прогулку в лес, затем отказалась от этого намерения и сказала доктору Юберу сразу же после ухода Жюва:
– Я чувствую себя несколько утомленной, встревоженной этим последним происшествием и до завтрака не буду выходить…
Юбер колебался, не зная, что он должен сказать в ответ, а особенно, что сделать.
Означало ли это высказывание Валентины, что он должен уйти, или наоборот, молодая женщина была готова предоставить ему свидание в безмятежной тишине маленького будуара?
Юбер машинально поднялся.
– Я не хочу вам
Но когда он протянул руку Валентине, она удержала ее в своих руках.
– Вы не стесняете меня, дорогой друг, – сказала молодая женщина, – наоборот, ваше присутствие мне приятно… Я признаюсь в этом, в последнее время я стала беспокойной, охваченной страхом, нервной, разумеется, мне нужен отдых, но вы, находясь около меня, воплощаете спокойствие, мир, безмятежность.
Едва уловимая и слегка ироничная улыбка пробежала по лицу Юбера.
Очевидно, он предпочел бы, чтобы его присутствие вызвало у Валентины другое чувство, более живое, более категоричное. Но он принадлежал к людям с холодным и упрямым характером, которые, не считая некоторых грубых выпадов, действуют всегда со сдержанностью и уравновешенностью.
Несомненно, он любил Валентину любовью глубокой, постоянной, суровой, но он не принадлежал к тем нетерпеливым влюбленным, которым надо немедленно уступать. Он допускал, что ухаживание, подобное тому, которым он окружал молодую женщину, могло длиться долго, очень долго, и в этом ничего не было ни странного, ни невозможного. Впрочем, если Юбер любил Валентину, то он также любил, и притом страстно, свою профессию.
Молодая женщина была его флиртом и его пациенткой, он был влюбленным и врачом и умел, судя по обстоятельствам, забыть одну из своих ипостасей, чтобы помнить только о другой.
Приход Жюва и те несколько слов, которыми обменялись доктор и полицейский, зародили в душе Юбера, безусловно, беспокойство другого рода, но почти такое же сильное, как то, которое волновало Валентину.
И врач, который был очень счастлив, только что получив разрешение молодой женщины, сел и продолжал развивать свою мысль.
– Этот незадачливый полицейский, – сказал он, – находится в настоящее время в состоянии, которое я не решаюсь квалифицировать, он выглядит нервным, встревоженным, обиженным и очень взволнованным… Что вы об этом думаете, Валентина?
Молодая женщина улыбнулась:
– Я думаю, что это не единственный случай, и вы, Юбер, должны знать лучше, чем кто-либо иной, что все те, которые размышляют, которые интенсивно живут в наше время, находятся в подобном состоянии… Кроме того…
– Да, – прервал доктор, – все, что вы говорите, это именно так, но, тем не менее, имеются разные степени возбудимости… Однако вернемся к Жюву. Я полагаю, что его нервозность в настоящее время не является нервозностью нормального человека… У него развивается особый вид неврастении, который, впрочем, я изучаю с некоторых пор… и которым он болен…
– Неужели! – воскликнула Валентина. – Что вы хотите сказать?
– Я хочу сказать, – уточнил доктор, – что этот человек, несмотря на свою силу и здоровье, кончит тем, что помешается, если не обратит внимание на себя… Отдаете ли вы отчет, Валентина, что он находится во власти видений или, по меньшей мере, является выраженным фантазером? Он придает самым простым вещам развитие и размах неестественные, почти нереальные…
Молодая женщина пристально посмотрела на своего собеседника, а затем отрывисто спросила: