Трактат Миддот

Когда-то я имел удовольствие поведать вам о приключении, случившемся с моим другом Деннистауном во время поиска произведений искусства для музея в Кембридже.

Хотя по возвращении в Англию он и не сделал эту историю достоянием гласности, однако и не утаил ее от своих многочисленных друзей. В их число входил джентльмен, занимавший должность директора художественного музея в другом университете. Несомненно, эта история должна была произвести сильное впечатление на человека,

который был в некотором роде коллегой Деннистауна. Он от всей души надеялся, что с ним не приключится ничего подобного, и утешал себя тем, что в его обязанности не входило приобретение древних рукописей – этим занималась библиотека его учебного заведения. Пусть ее сотрудники обшаривают темные закоулки континента в поисках рукописей, если им угодно. Упомянутый джентльмен радовался, что в его задачи входило лишь приумножение и без того уже непревзойденной коллекции топографических рисунков и гравюр, принадлежавших его музею. Однако, как выяснилось, даже в столь мирной и безопасной области могут таиться подводные рифы, с чем и пришлось неожиданно столкнуться мистеру Уильямсу.

Тем, кто питает хотя бы умеренный интерес к приобретению топографических изображений, известно о существовании одного лондонского торговца, чью помощь в этом деле невозможно переоценить. Мистер Дж. У. Бритнел постоянно публикует прекрасные каталоги обширного и неизменно пополняющегося фонда гравюр, планов и старинных эскизов, на которых изображены особняки, церкви и города в Англии и Уэльсе. Разумеется, эти каталоги были основой основ для мистера Уильямса, но так как в его музее уже хранилось огромное собрание подобных произведений, он, хотя и был постоянным клиентом, покупал мало. С помощью мистера Бритнела он скорее заполнял пробелы своего фонда, нежели приобретал раритеты.

Так вот, в феврале прошлого года мистер Уильямc обнаружил на своем столе в музее каталог из магазина мистера Бритнела, а также отпечатанное на машинке письмо от самого торговца. В нем говорилось:

«Дорогой сэр!

Мы просим Вас обратить внимание на № 978 прилагаемого каталога, который рады будем выслать Вам для просмотра.

Искренне Ваш,Дж. У. Бритнел»

Найти в каталоге № 978 было минутным делом, и мистер Уильямc прочитал следующее описание:

«978. Неизвестный художник. Интересное меццо-тинто: вид помещичьего дома. Начало века. 15 на 10 дюймов. Черная рама. 2 фунта 2 шиллинга».

В гравюре не было ничего особенного, так что цена казалась завышенной. Однако мистер Бритнел, хорошо знавший свое дело и своего клиента, по-видимому, был о ней высокого мнения. Вследствие этого мистер Уильямс написал открытку с просьбой выслать ему эту гравюру для ознакомления вместе с другими гравюрами и эскизами, значившимися в каталоге. И затем он совершенно спокойно приступил к своим обычным трудам.

Любая посылка имеет обыкновение прибывать на день позже, чем ожидаешь, и посылка мистера Бритнела не стала исключением из правила – кажется, именно так принято говорить. Она пришла в музей с дневной почтой в субботу, после того, как мистер Уильямc уже ушел с работы. Служитель доставил ее в апартаменты мистера Уильямса в колледже, чтобы ему не пришлось ждать все воскресенье. Таким образом, он смог бы взглянуть на содержимое посылки и вернуть то, что не собирался приобретать для музея. Здесь мистер Уильямс и обнаружил ее, когда пришел домой вместе с другом, которого пригласил на чай.

Единственная вещь из этой посылки, представляющая для меня интерес, – это довольно большое меццо-тинто в черной раме.

Я уже процитировал краткое описание этой гравюры из каталога мистера Бритнела. Можно остановиться еще на нескольких деталях, хотя я вряд ли могу надеяться, что они предстанут перед вашим взором так же четко, как пред моим. Сегодня почти такую же гравюру можно увидеть в залах многих постоялых дворов или в коридорах загородных особняков. Это было посредственное меццо-тинто, а такое меццо-тинто – пожалуй, худшая из гравюр. На ней был изображен фасад не очень большого помещичьего дома прошлого века с тремя рядами окон, окруженных рустовкой. На парапете по углам располагались шары и вазы, а в центре дома был маленький портик. По обе стороны стояли деревья, а перед домом находилась обширная лужайка. На узких полях меццо-тинто была выгравирована надпись: «Это создал А. У. Ф.» – и больше ничего. В целом создавалось впечатление, что это работа любителя. И о чем только думал мистер Бритнел, запрашивая 2 фунта 2 шиллинга за подобную гравюру? – удивлялся мистер Уильямс. Он перевернул ее, и при этом вид у него был весьма презрительный. На обратной стороне он увидел бумажный ярлык, левая часть которого была оторвана. Остались лишь окончания двух строк: от первой – «…нгли-холл», от второй – «…ссеке».

Пожалуй, имело смысл идентифицировать изображенный особняк, что легко можно было сделать с помощью словаря географических названий, а затем отослать гравюру мистеру Брикнелу, присовокупив пару замечаний относительно суждений этого джентльмена.

Мистер Уильямс зажег свечи, так как уже стемнело, приготовил чай и наполнил чашку своему другу, с которым перед тем играл в гольф. (Власти этого университета отдавали предпочтение такому виду досуга.) Друзья пили чай и вели беседу. Любители гольфа сами могут вообразить, о чем они говорили; имеющий же совесть писатель не должен мучить ею читателей, далеких от гольфа.

В заключение было сказано, что некоторые удары могли быть и получше; впрочем, в ряде критических ситуаций обоим игрокам было отказано в везении, на кое вправе надеяться любое человеческое существо. Именно в этот момент друг – назовем его профессор Бинкс – взял в руки гравюру в раме и осведомился:

– Что это за место, Уильямc?

– Именно это я и хочу выяснить, – ответил Уильямс, подходя к книжной полке за словарем географических названий. – Посмотрите на обратную сторону. Какой-то …нгли-холл не то в Суссексе, не то в Уэссексе. Как видите, оторвана половина названия. Вы случайно не знаете это место?

– Наверно, гравюра прибыла от того самого Бритнела, не так ли? – предположил Бинкс. – Это для музея?

– Думаю, я мог бы купить эту гравюру шиллингов за пять, – ответил Уильямс, – но по какой-то неведомой мне причине он запросил две гинеи. Понятия не имею, почему. Это посредственная гравюра, и тут нет ни одной фигуры, чтобы как-то оживить ее.

– Пожалуй, она не стоит двух гиней, – согласился Бинкс, – но я считаю, что она не так уж плоха. По-моему, лунный свет совсем недурен. И мне кажется, что тут были фигуры или, по крайней мере, одна фигура – у нижнего края.

– Ну-ка, посмотрим, – заинтересовался Уильямс. – Да, свет, в самом деле, изображен довольно искусно. А где же ваша фигура? Да, да! Тут только голова, на переднем плане.

У самого края гравюры действительно было черное пятнышко – закутанная голова мужчины или женщины, обращенная затылком к зрителю, а лицом – к дому.

Уильямс не заметил ее прежде.

– И тем не менее, – упорствовал он, – хотя гравюра и выполнена более искусно, чем мне казалось, не могу же я потратить целых две гинеи из музейных денег на изображение неизвестного мне особняка.