Трактат об удаче (воспоминания и размышления)
Шрифт:
О. Гордеева успешно работала в бизнесе, сейчас заместитель директора департамента – главный бухгалтер Министерства природных ресурсов России.
Н. Титенская между высокими постами в банковской и производственной сфере возглавляла плановое управление областной администрации.
Ю. Гантман вписал свое имя в историю пермской экономики как первопроходец цивилизованного финансового рынка.
Г. Кутергина возглавляла контрольно-аналитическое подразделение Законодательного собрания Пермской области в годы его становления, сейчас работает в ЛУКОЙЛ-Пермь.
Г. Новикова – создатель и генеральный директор «Уралаудит».
В. Глупов, В. Пестерников, Е. Гуля (Апполинарова) – топ-менеджеры крупных
Да и ваш покорный слуга кое-что успел за эти годы.
Не слабо для преподавателей одной кафедры?
Если бы подобный список сделать для наших выпускников, то, думаю, что одного тома не хватило бы.
После своего избрания заведующим кафедрой учета и финансов пару лет я считал, что отрабатываю свой долг В. П. Живописцеву. На третий год – поймал себя на мысли, что эта работа мне нравится, и стал говорить: «Мы, бухгалтера…».
В 1987 году партия направила меня на другой «отстающий участок».
Но до сих пор моя самая высокая оценка представительниц прекрасного пола звучит так: «Я бы ее взял на бухучет!».
Я полностью осознаю, что самоцитирование – дурной тон. Но, завершая описание своей вузовской эпопеи, все же рискну это сделать…
Одну из глав «Стриптиза…» я завершил следующими словами:
«Не знаю, каким я был в глазах своих студентов. Наверное, достаточно далеким. А в душе они были и остались моими детьми. Сварщики, литейщики, инженеры-экономисты, кибернетики, бухгалтеры…
Никогда не выпячивал «отцовские» чувства наружу – детей так легко избаловать. Внешне это отношение проявлялось лишь в одном. Со своими студентами я всегда был на «ты». Но если они меня подводили, если на экзамене дело шло к двойке, переходил на «вы».
Я и сегодня радуюсь, когда узнаю, что у кого-то из моих студентов жизнь, карьера складываются хорошо. Огорчаюсь, когда их преследуют неудачи.
Прошло десять лет с тех пор, как я покинул университетскую аудиторию. И самым моим «младшеньким» уже за тридцать. Они большие, все понимают. Таким уже можно признаться в любви».
С момента написания этих строк прошло еще шесть лет. Но я не дрогнувшей рукой снова подписываюсь под ними.
Академический театр
В 1986 году постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР был значительно поднят статус уральской академической науки: Уральский филиал АН СССР был преобразован в Уральское отделение (приравнен к знаменитому тогда Сибирскому). Возглавил Уральское отделение молодой талантливый академик Геннадий Месяц. В Перми создавался Пермский научный центр, за организацию которого взялся ученый-оборонщик Юрий Клячкин (позднее член-корреспондент РАН). Было принято решение: в каждой из областей Урала создать филиалы (самостоятельные отделы) Института экономики, который располагался в Свердловске. Возглавлять отдел должен был доктор наук.
В обкоме КПСС решили, что этим доктором должен стать я. У меня по этому поводу было иное мнение, но оно мало кого интересовало. Подробности моего внедрения в академическую среду я опишу чуть позднее (см. раздел «Спорные истины»).
Вспомним Шекспира:
Весь мир – театр.В нем женщины, мужчины – все актеры [14] .В соответствии с этой истиной весной 1987 года я оказался на новой сценической площадке. Поскольку этой площадкой оказалась Академия наук, то можно считать, что я попал в театр не простой, а академический. Назывался он звонко и длинно: Пермский отдел Института экономики
14
В. Шекспир. Монолог Жака из комедии «Как вам это понравится».
Ради объективности подчеркну: задача, которую руководство области и УрО АН СССР поставили перед отделом, была актуальна и важна: стать для обкома и облисполкома главным научным консультантом по экономике. На решение этой амбициозной задачи выделили шесть – восемь ставок и три небольшие комнаты. Беда не в том, что ставок было мало, а в том, что все они оказались заняты людьми, для этой задачи не приспособленными. Пришлось искать новых, привлекать своих аспирантов.
Новый статус позволял мне присутствовать на важнейших заседаниях, связанных с развитием экономики области. И, когда я видел, что возникает научно-практическая задача, которую некому решать, то предлагал свои услуги.
Шла перестройка, менялось отношение к производству товаров народного потребления, создавались научно-производственные объединения, возникали кооперативы, в Перми появилось первое совместное испано-советское предприятие «Телур»… Все эти процессы нужно было постоянно отслеживать, «мониторить».
Руководству области я предложил готовить аналитический экономический ежегодник, расписал его структуру. Начальник облстатуправления А. Коблов идею поддержал, но признался: аналитиков такого уровня у него нет. Договорились, что методика и аналитика за нами, сбор и обработка информации – за статистиками. Первый обзор по итогам 1988 года имел большой спрос. По нашему образцу подобные работы стали готовить в других регионах Урала. Сначала такого рода исследования мы выполняли бесплатно, за счет бюджета института. Когда спрос стал повышенным, стали продавать на хоздоговорной основе.
Для разработки аналитических обзоров я привлекал наиболее компетентных специалистов из вузов и НИИ. Высокий статус «заказчиков» делал участие в таких творческих коллективах не только материально выгодным, но и престижным.
Естественно, что и сам я «вкалывал, как папа Карло»: готовил методики исследования, организовывал сбор информации, собственноручно писал отчеты, защищал их перед заказчиками.
Отдел становился сначала неформальным, а затем и формальным координатором экономической науки в регионе.
Вскоре я возглавил городской клуб главных экономистов, в который вошли руководители экономических служб предприятий и ведущие экономисты вузов и НИИ. С моей же подачи Александр Долотов и Галина Новикова создали аналогичный клуб главных бухгалтеров. Ежемесячно обсуждались самые свежие и острые проблемы. Активно помогал и лично участвовал в работе клубов второй секретарь горкома КПСС Виктор Горбунов.
Из высшего руководства обкома партии по работе я был «замкнут» на второго секретаря Бориса Демина. Выходец из Мотовилихи, проработавший там преимущественно на инженерных должностях, он явно не был профессиональным партийцем. И когда началось то, что одни называли перестройкой, а другие – развалом партии, ему хотелось разобраться в том, что происходит. Я не скрывал своих взглядов по поводу отрицательного отношения к однопартийной системе, партийной показухе… Он, не высказывая своей позиции, с интересом выслушивал мои вольнодумские откровения, задавал вопросы на засыпку. Как правило, наши встречи, которые начинались в шесть вечера, продолжались часа два-три. Из них тридцати минут хватало на решение конкретных дел, а дальше шел разговор «за жизнь». Считаю, что я проводил это время с пользой: в беседах с любознательным оппонентом рождалась истина, формировалось свое отношение к происходящему, которое так пригодилось через пару лет.