Трамвай в саду

Александрова Наталья Николаевна

Она завязала полотенце на шее Маркиза элегантным французским узлом и отступила на шаг.

– Ну вот, теперь совсем другое дело… пожалуй, ты сможешь неплохо заработать в подземном переходе, ни одна сердобольная старушка не пройдет мимо…

– Мы люди не ме-естные… – затянул Леня жалобным голосом.

Пу И, который с огромным интересом следил за происходящим, тоненько завыл.

– Может, взять его с собой, больше дадут? – раздумчиво спросил Леня.

– Ты рехнулся! – завопила Лола, но поглядела в глаза своему

компаньону и поняла, что он шутит.

Через час Леня подошел к гаражам на задах мрачного шестиэтажного дома неподалеку от Сенного рынка. На пятачке пыльной земли валялось несколько рваных тюфяков, на которых в живописных позах расположилась компания бомжей. Во главе этой компании восседал толстый дед лет семидесяти с клочковатой седой бородой, в сбитой на ухо капитанской фуражке со сломанным козырьком. В правой руке дед держал литровую бутыль дешевого портвейна, левой выразительно размахивал, подчеркивая свою речь:

– И я вам скажу, ребятки, что ни за какие, это, деньги на свете не отдам свою, это, свободу! Потому как свобода, детки, это все! Когда, это, я стоял на капитанском, это, мостике эскадренного миноносца «Утвердительный», я и то не чувствовал себя таким свободным, как здесь и сейчас!

Он сделал большой глоток, передал бутылку своему соседу, коренастому одноглазому мужичку неопределенного возраста, и повернулся к Лене:

– А ты, юнга, чего здесь стоишь? Чего ты на нас смотришь?

– Я так понял, шеф, что вы – сторонник полной свободы личности. В этом плане мы с вами единомышленники. Так что я имею право стоять, где хочу, и смотреть, куда мне вздумается.

– Свобода, юнга, есть осознанная необходимость! – проговорил дед поучительно. – И еще – свобода одного не должна ущемлять права других! Это, между прочим, лично наша лежка, нашего, так сказать, дружного творческого коллектива. И наш коллектив напрягает, когда приходят посторонние личности и закрывают нам вид на окружающую природу! Так что мы имеем право совместными усилиями в ломить тебе по первое число, чтобы до тебя дошла наша точка зрения… Правильно я говорю, товарищи матросы?

Его спутники одобрительно загудели, и один из них, мрачный тип с кривым шрамом на лице, поднялся и шагнул к Лене, неторопливо доставая из-за пазухи кусок заточенной арматуры.

Леня попятился, поставил на асфальт клетчатую сумку «мечта оккупанта» и примирительно проговорил:

– Зачем же так горячиться, друзья-товарищи? Если я вам мешаю лицезреть окружающую природу, все эти гаражи и, извиняюсь, сараи, то я могу и посторониться. А чтобы установить между нами теплые дружеские отношения, я готов сделать посильный вклад в вашу кассу взаимопомощи. Думаю, можно натурой?

С этими словами он ловко вытащил из своей клетчатой сумки два литровых пакета дешевого красного вина.

– О! – радостно воскликнул дед. – Так ты, оказывается, не просто так к

нам пришел, а с пониманием! По такому поводу назначаю тебя матросом первой статьи и принимаю в наш славный экипаж с испытательным сроком один месяц. Только перед этим ты должен уяснить две вещи: меня следует называть «товарищ капитан третьего ранга», и если во сне будешь храпеть – выселим на отдельную жилплощадь!

– Слушаюсь, товарищ капитан третьего ранга! – бодро отчеканил Маркиз.

Правда, не все так тепло приняли Маркиза. Мрачный тип со шрамом на лице и заточкой в руке подозрительно осведомился:

– И где же это ты таким богатством разжился?

– Где-где, там больше нету! – отмахнулся Маркиз. – Ну, помог мужикам машину разгрузить, они мне за это одну коробку отстегнули, а вторая так к рукам прилипла!..

– Да не горячись, Корявый! – миролюбиво проговорил Капитан. – Видишь же, нормальный пацан, вылитый матрос…

Команда бравого капитана приступила к дегустации, а Маркиз присел на край тюфяка рядом с забитым существом женского пола.

Женщина испуганно покосилась на Маркиза и подвинулась.

У нее был маленький вздернутый носик, усыпанный веснушками, испуганные глаза и бледная кожа, не вяжущаяся с жизнью на открытом воздухе. Хотя она явно давно не умывалась, не говоря уже о посещении парикмахера, Леня все же отметил, что она, пожалуй, не так уж уродлива для лица без определенного места жительства. И лет ей на вид не больше тридцати.

– Пардон, мадам! – проговорил Леня, улыбнувшись соседке. – Поскольку мы теперь принадлежим, так сказать, к одной команде, считаю нужным представиться. Меня зовут Леонид.

– Да?! – Женщина взглянула на него с еще большим испугом. – Надо же!

– А что, вам не нравится это имя?

– Имя как имя… – Она пожала плечами, но тут же добавила: – Знала я одного… Леонида. Тот еще был фрукт.

– Не имею привычки лезть в чужую душу, но если вам, мадам, хочется посвятить меня в подробности вашей трудовой биографии – я к вашим услугам. Как говорил один литературный персонаж, до пятницы я совершенно свободен.

– Вот еще, – недовольно фыркнула женщина, – буду еще я всяким про себя рассказывать! Ты не прокурор, а я не подследственная!

– Совершенно с вами согласен! И абсолютно не собираюсь приставать с вопросами. Разве только один – если уж я представился, может быть, и вы назовете свое достойное имя?

– Вот болтун! – вздохнула женщина. – Ну ладно, меня зовут Машка… здесь прозвали Машка-Леденец…

– Очень приятно! – Маркиз изобразил поклон, при этом не вставая с тюфяка. – Мария – мое любимое имя…

– Вот трепло-то! – вздохнула его соседка. – Слушай, а как тебя сюда занесло?

– Как? – Маркиз пожал плечами. – Шел по улице, заглянул во двор, смотрю – хорошие люди сидят. Дай, думаю, познакомлюсь. В компании выжить легче, чем одному…