Транс
Шрифт:
– Боже мой! Ну и что ты думаешь об этом, Драм?
– Возможно, шизофрения уже добралась до его мозга. Отсюда – психическая неуравновешенность, разбросанность мыслей. Но я в этом не уверен. Думаю, его разбросанность мыслей имеет под собой основу.
– Это как понимать?
– Если у него был нервный срыв, то его наверняка положили в госпиталь. Хотелось бы знать, в какой именно, надолго ли и в чем заключалось лечение. В послужном списке ничего нет об этом?
– Нет, конечно. Там только указывается, в каком звании он служил, кем работал, когда демобилизовался.
– Меня
– А конкретнее?
– Меня настораживают слова, которые то и дело проскакивают в его разговорах: "магический взгляд", "целитель", "огромная толпа людей, которых считают дураками, а они не дураки". Думаю, он говорит о враче, возможно гипнотизере, который работал с ним, а огромная толпа людей – это, вероятно, его соседи по палате. Они пытаются спрятаться друг от друга, им кажется, что все считают их дураками, а они не дураки и поэтому возмущаются.
– А как насчет украденной одежды?
Драммонд улыбнулся.
– В палатах психические больные делают это постоянно: берут без спроса вещи, носят их по очереди. Так они подбадривают себя.
– По-моему, ты до чего-то докопался, а? Что же еще произошло? Ты говорил про какие-то два момента...
– А следующий случай совсем из ряда вон. Киган внезапно вышел из своего состояния и попросил меня найти по радио какую-нибудь музыку. Потом он снова заснул. Чувствовалось, что мозг его сильно истощен. После музыки стали передавать новости: транслировали выступление Джека Крейна в Детройте. Кандидат в президенты разразился пространной речью, обвиняя Бёрна во всех грехах. И Киган вдруг впал в неистовство. Моментально вышел из своего сонного состояния, словно в него ткнули ножом, резким движением выключил радио и схватился руками за голову, как будто опасаясь, что она вот-вот лопнет.
– Ну и что ты, братец, об этом думаешь?
– А то, что причиной его вспышки был голос Джека Крейна.
– Крейна? Почему именно Крейна? То есть я хочу сказать, что он, конечно, не идеальный кандидат в президенты, а некоторые, в том числе и я, считают его просто амбициозной скотиной, но...
– Потерпи минутку, Дик... у тебя есть время?
– Давай продолжай. На сегодня я все закончил, собираюсь заехать к Дюку.
– Мне нужно рассказать тебе это, потому что я хочу просить тебя об одной услуге.
– Ну давай, давай. Не упускать же мне три банки холодного пива, они меня уже ждут.
– Хорошо. Как знаешь, я собирался поместить Кигана в мотеле, но из-за его состояния решил поселить у себя в гостевой комнате, что за гаражом. Усадил его в кресло и стал показывать, как пользоваться дистанционным управлением. Включил телевизор, и как ты думаешь, кто появился на экране?
– Джек Крейн.
– Точно. Ты прирожденный детектив, Гейдж.
– Льстец. Ну и что дальше?
– Абсолютно то же самое. Киган просто взорвался. Я спросил его, в чем дело, не знал ли он Крейна раньше?
– Ну и?..
– Он
– Ты хочешь сказать – не помнит?
– Совершенно верно.
– Да, в этом что-то есть, а? Иначе бы он не взорвался.
– Верно. Ты ухватил самую суть этой сцены. Как бы ни воздействовали на человеческую психику – а в случае с Киганом, я уверен, поработали на славу, – в нашем мозгу есть какое-то ядро, нечто такое, что борется не на жизнь, а на смерть, чтобы сберечь целостность разума. Ты понимаешь, что я имею в виду?
– Разумеется. Мозг Кигана борется за свою жизнь, выбрасывая наружу какие-то нити, которые, возможно, ведут к разгадке...
– Верно. Сначала реакция на Джека Крейна. Затем – сны. Он видит два сна. Один в доме, объятом пламенем, – это сон о нем самом, а второй сон – о хохочущих людях в саду. И этот второй сон – я в этом уверен – имеет отношение к солдатам в защитной форме, находящимся в джунглях.
– Вьетнам.
– Безусловно. А где прославился Джек Крейн?
– Я понял вас, сэр.
– И еще один интересный момент. Сегодня я провел с Киганом сеанс гипноза. И под гипнозом он отрицает само существование фотографий о Вьетнаме, которыми обвешаны все стены в его квартире. Мы снова сталкиваемся с раздвоением мыслей, раздвоением его ума: одна часть отрицает, что он был солдатом и служил во Вьетнаме, а другая часть пытается ухватиться за Вьетнам, потому что это необходимо для его самосохранения.
– Так о чем же все это говорит, Драм?
– Я хотел бы попросить тебя...
– Еще раз проверить армейские послужные списки Крейна и Кигана и посмотреть, нет ли тут стыковки?
– Боже мой, как же ты догадлив! Но я-то хотел попросить тебя проверить всю предармейскую историю Кигана: где он жил, есть ли у него семья, и в первую очередь – какое он получил образование. Тебе будет не так уж трудно это сделать, поскольку теперь у тебя есть сведения о его службе в армии. А что касается Крейна, обратись за помощью к Карен Биил. В справочном отделе "Таймс" о нем должна быть куча информации.
– Будет сделано. Но только как передать тебе все эти материалы? По почте? А может, по факсу?
Драммонд улыбнулся.
– Не стоит. Карен приедет сюда на уик-энд. Передай с ней.
– Ах, вот как? Ладно, ладно.
– Сугубо деловая встреча, Гейдж. Меня интересуют успехи судебного гипноза в Англии, а поскольку ее отец полицейский, он мог бы помочь нам...
– Это она сама тебе сказала?
– Что именно?
– Что ее отец коп?
– По-моему, она сказала "сотрудник полиции". А почему ты спрашиваешь? Разве это не так?
Гейдж как-то странно захихикал.
– Ее отец, приятель, ни много ни мало сам сэр Эдвард Биил, "главный полицейский" в Англии. Он – начальник Управления уголовной полиции.
– Вот это да!
– Вот так-то, дружок.
Драммонд повесил трубку. Из головы не выходили слова Кигана о человеке "с магическим взглядом", который подобен Богу, о "золотом отце", который вылечил Кигана через телевизор. "Вы похожи на золотого отца. Почему вы не носите золото? Золото все исцеляет. Я хочу вставить себе золотой зуб".