Трансценд
Шрифт:
Припозднившийся с реакцией Сплинтер попытался выставить ладонь, словно пытаясь построить невидимую стену защитившую бы его, но попытка была тщетная и пробитый своим собственным снарядом он отлетел бесчувственным кулем к своим товарищам, которые, быстро, но не грубо положили его на землю, и переступили, даже не покосившись, приблизившись на шаг к своему сопернику. Кто-то уже занял боевые стойки, кто-то вытащил руки из карманов, и вытянул их в сторону одинокого противника уже выбившего одного из их рядов контратакой, у кого-то уже заблестела острая сталь в сжатых кулаках. Сам старик занес и оттянул руку для удара - хотя между ближайшим врагом и Ловкачом еще было добрых два метра.
– Я и не сомневался что это не будет так просто, - Заключил серолицый, не меняя
– А я наоборот, сомневался что это будет так просто.
– Прозвучал спокойный ответ из-под капюшона.
– Брось свои насмешки, тебя уже нет!
– Выкрикнул кто-то из толпы, и проведя руками по коленям, выбросил их резко вперед. Ничего не произошло, так как в движение уже вклинился Ловкач, выкинув левую руку вперед с сжатым кулаком направленным к земле большим оттопыренным пальцем.
Выкрикнувший едва выбросив руки, просто упал плашмя, как будто его припечатало внезапно рухнувшим, невидимым грузом. Послышалось постанывание очередного неудачливого атакующего.
– Мы все знаем, что скоро каждый из нас вернется.
– бросил человек в капюшоне.
– Но сейчас ты - уйдешь. Помогите раненым, кто-нибудь, остальные - со мной - Голос старика вдруг обнаружил краткость, приказную порывистость, не допускающую отказов, вся учтивость и мягкость испарилась, оставив лишь жесткость и решительность. Решительность расправиться с врагом, стоявшим перед ними и уже выведшим из строя двух его напарников.
Ловкач посмотрел на свои руки, поднеся их к лицу. На одной на тыльной стороне ладони, ближе к большому пальцу были нарисованы несколько спиралей, входящих одна в другую. На другой руке, примерно в том же месте были нарисованы несколько концентрических кругов и проходящих через них стрелок, направленных из центра кругов наружу. Он сжал руки в кулаки, шумно вдохнул - и узоры начали светиться. С шумом выдохнув воздух, он резко разжал кулаки. Вокруг той, где были концентрические круги со стрелками, проступило светящаяся желтым свечением сфера, постепенно набирая силу свечения. Вокруг другой кисти, с нарисованными спиралями, воздух начал колебаться, искажаться. Вдруг подул сильный ветер, и вокруг фигурки в куртке с капюшоном, с поднятыми светящимися руками начал возникать маленький смерч, а сфера вокруг другой руки начала светить все ослепительнее, и увеличиваться в размерах. Вот она уже захватила всю руку целиком и часть лица, а вот и все туловище, и продолжило расширяться.
– Подготовился, поганец!
– Прокричал серый старик, взмахнув и ударив по воздуху оттянутой рукой. Валун, с туловище взрослого мужчины величиной сорвался и полетел прямо в голову Ловкача, уже почти полностью скрытого светящейся сферой, и почти невидного из-за интенсивного смерча, окутавшего пространство вокруг него. Камень обогнул Ловкача и полетел в толпу, вызвав каскад вскриков и стонов.
Старик вскинул обе руки, так, словно разводил невидимые шторы, потом с полусогнутыми руками свел раскрытые ладони кончиками пальцев на уровне груди. В воздухе, перед кольцом окруживших Ловкача прошла рябь и исчезла. Разрастающиеся сфера света, и зарождающийся вихрь приостановили свой рост, однако, не снизив все увеличивающейся интенсивности свечения и мощи вращаемого воздуха. Ловкача внутри уже не было отчетливо видно, только темный силуэт. Внезапно на уровне глаз загорелось две яркие светящихся точки, ярче чем сфера, в которую человек был заключен.
– Почему ты сдался мне!? Почему здесь и сейчас!? Что ты планируешь!?
– брызжа слюной, пытался докричаться до защищенного сферой света человека старик.
Сквозь гул разъярившегося смерча внезапно по полю боя прокатились слова:
– Ты скоро узнаешь все сам. И, быть может, я сам объясню тебе это.
Из толпы в сферу начали бить разряды молний, вздыматься огненные сполохи, куски почвы, летело разнообразное холодное оружие - все пропадало в ее яростном свечении, и вихре, опутавшем уже невидимого за всем этим светопреставлением человека.
Да, так оно и должно случиться, думал он. Он верно подсчитал, и построил всю сложившуюся ситуацию согласно
Сфера превратилась в ослепительную вспышку, и место действия сотряс взрыв. В следующую секунду Ловкач умер.
Впрочем, сам Ловкач этому уже не придавал ровно никакого значения. Его уже занимали другие вещи. Перед ним стояла необходимость принимать очередное решение. И ему нужно было как следует его обдумать. Опять.
Хронологически последовательная часть ?2.
.
Полутьма синевы вечности перед глазами.
И возможности выбора меж вечностью и жизнью.
Три месяца. Три долбанных месяца, святым за пазуху!
Какой только ерундой он не занимался за это время. Сам он был весьма удивлен. Много вещей в сложившейся ситуации вызывали его удивление. То, как он до сих пор не умер от голода, не умея готовить и живя в другом городе, съехав от родителей на вольные хлеба - учиться и работать. Как умудрялся зарабатывать на мелких подработках и довольно сносно успевал в учебе. И как при такой загруженности у него хватало долбанного времени на эти долбанные курсы три долбанных месяца. 'Познай свою Сверхъестественность'-так гласила рекламная листовка рядом с его колледжем. И это его зацепило. Очевидный развод, откровенная лапша на уши для всех, увлекающихся этой мистической дребеденью. Он до сих пор не дал сам себе четкого ответа, почему он пошел по объявлению. И что его удивило и сыграло не последнюю роль в его решении остаться так это то, что его 'Ментор', групповой наставник, сам откровенно признался, когда ему был задан этот вопрос, честный и простой 'Что я вообще здесь забыл!?' - 'Я не знаю. Это можешь мне сказать лишь ты сам. И когда ты это сделаешь, я назову тебя учителем и начну брать у тебя уроки.'
И вот эти три долбанных месяца прошли. Все это время, по средам и воскресеньям, на занятиях их учили смотреть и видеть, слушать и слышать, дышать, дышать осознано, следя за мыслями, делать в уме тихо, медитировать 'на точку', и прочей непонятной чепухе, обильно сдобренной описаниями разных философских школ, от древнегреческих и вплоть до школ эпохи Возрождения, занятной всячине, приправленной интересными заметками из историй, поучительными притчами и познавательными примерами из жизни великих людей прошлого.
Самое забавное что, едва начав проявлять внимание и усердие на занятиях, он увлекся, втянулся. Многие ушли из группы, явно дав понять, что ничего по отношению к втюхиваемому им нелепому фарсу не чувствуют. Но сам юный дерзатель замечал, как легко он становился поглощенным 'процессом работы'. Застыв в позе для медитаций, он ловил себя на том, что происходящее с ним в этот момент, было необычно, ново, непонятно...но не менее привлекательно. Он получал удовольствие от этого вдумчивого процесса 'духовной работы'. И погружался в полутрансовое состояние на целые часы.
После пары месяцев работы в группе ему начали сниться сны совершенно необъяснимого характера. Непонятное нагромождение картин, символов, цифр и букв. Шелест ветра, и низкий гул вечной синей глубины. Покой накрывший собой дергающуюся в постоянном изменении сердцевину. Сердцевину чего? Он не знал. Вглядывался внутрь, чтобы быть сбитым с толку шквалом картинок. И опять - символы, цифры, непонятые незнакомые буквы, знаки с неизвестным ему значением, все это лавиной обрушивалось на него, лишая всякой возможности высмотреть, понять, разобраться. И он тек в этом несвязном на первый взгляд потоке информации, эмоций, и впечатлений, позволяя сознанию плыть и уноситься все дальше и дальше...Куда? В те редкие моменты, когда его осознанности хватало чтобы задать этот вопрос, он просыпался. В остальных случаях весь его кругозор поглощала безбрежная темная синева. И он сам не понимал, когда коматозное состояние погружения в эту глубь сменялось пробуждением. Просто в определенный момент он обнаруживал себя сидящим на кровати, уперевшимся в стену бессмысленным взглядом.