Трансцендент
Шрифт:
Глава 20. Три кнопки
— Всё началось с того, что в один из морозных зимних дней я простыл и слёг с температурой. Жар был очень сильным, я бредил и не мог понять, в какой момент сплю, а в какой бодрствую. То мне казалось, что я встаю и иду в туалет, то вдруг я открывал глаза и видел сидящую передо мной жену с градусником и мокрым полотенцем. Все эти прыжки сознания утомляли меня ещё больше и осложняли и без того плачевную ситуацию. Однажды ночью я проснулся в полной темноте и ощутил себя абсолютно здоровым. Тихо ступая, чтобы не разбудить жену, прошёл на кухню, выпил воды, а затем по-настоящему сходил в туалет. Довольный, я лёг обратно в кровать и с серьёзным видом стал думать, что, возможно, в разгар болезни я выходил в астрал и путешествовал вне тела, о чём много читал в эзотерической литературе. Я также читал об осознанных сновидениях, и у меня всегда было желание испытать
Признаться, выходить в астрал мне после этого совсем расхотелось. Я включил ночник, посидел немного при свете, а затем лёг обратно. Уже стало светать, когда я наконец закрыл глаза и погрузился в сон.
Очнулся я посреди улицы неизвестного города, окружённый старинными домами. Очнулся, потому что прервал сюжет своего сна тем самым вопросом, который мечтал себе задать многие месяцы: «А не сплю ли я?» И понял, что сплю. Я тут же испытал восторг, но сразу испугался, что могу проснуться. Больше всего на свете я боялся нарушить этот хрупкий баланс между двумя реальностями, и потому старался не делать резких движений. Картинка перед глазами начала расплываться и мне стоило больших усилий напрячься и стабилизировать её обратно. Я снова посмотрел на свои руки и увидел, что одет в до боли знакомую фланелевую рубашку из детства, но самое главное — меня поразило количество пальцев на обеих руках. Я пересчитывал их раз за разом и не уставал недоумевать, каким образом на моих ладонях умещается по шесть пальцев? Вот первый, я загибал его пальцем другой руки, затем второй, третий, четвёртый, пятый… о, шестой! Тот же опыт я повторял с другой ладонью, перебирая все пальцы, и она тоже оказывалась шестипалой.
Наконец, я решился на первый шаг. И да! Я мог ходить. Я ступал так, как наверное ступал свои первые шаги по Луне американский астронавт, или как ступают на хрупкий лёд первые почитатели зимней рыбалки. Я чувствовал босыми ногами асфальт как в обычной реальности, я даже наклонился и коснулся его ладонью — никакой разницы, настоящий асфальт! Выпрямившись, я посмотрел по сторонам. Мимо меня шли люди, ничем не отличавшиеся от настоящих, все в своих раздумьях и разговорах. Тут я набрался наглости и решился на довольно смелый поступок — остановил спешащую куда-то девочку, слегка наклонился к ней и спросил:
— Привет! Скажи мне, что это за мир? Он реально, независимо существует, или это просто игра моего воображения?
— Конечно, реально существует! Это независимый, отдельный мир, — неожиданно ответила она.
Я был в шоке. Прежде всего от того, что со мной заговорили, мне ответили, а потом уже от самого содержания ответа. Спросил дальше:
— А насколько я для тебя реален?
— Совершенно реален.
— А другие, такие же, как я, здесь ещё есть?
— Да, бывают, но редко. Мы вас называем привидениями.
Нет, вы слышали? Они нас называют привидениями! А они-то кто тогда?
А ведь если призадуматься… то так оно и есть. Мы — привидения. Ведь для этой девочки и остальных жителей таинственного города мы существа из другого мира, другой реальности. И мы сами называем таких существ… привидениями. Только они не шарахаются в стороны и не бледнеют при нашем появлении, поскольку находятся на более высоком уровне восприятия и развития.
Затем лицо девочки стало расплываться, очертания поменялись и передо мной уже оказалась какая-то старушка, от которой я отпрянул и пошагал в сторону. Вспомнив из рассказов других людей о возможности летать во сне, я оттолкнулся от асфальта, подпрыгнул, но у меня ничего не получилось. Видимо, мне не хватало уверенности, и тогда, уже отвергнув всякие сомнения, я разбежался и
Наконец, на бреющем полёте я плавно опустился на землю, пробежав немного по инерции, словно парашютист. Я оказался за городом на какой-то поляне, рядом протекала река, но тут же картинка полностью сменилась, как будто я попал в другой сон. Я был внутри здания, в длинном коридоре со множеством дверей. Я по-прежнему полностью осознавал и помнил себя, знал, что сплю, но боялся проснуться или потерять эту осознанность. Теряя резкость восприятия, я смотрел на свои руки, концентрировался на них, и когда все их линии и складки обретали свои очертания, всё вокруг меня тоже становилось устойчивым. Я пошёл вдоль коридора и стал открывать двери одну за одной, но находившиеся там кабинеты были пусты и я шёл дальше. В какой-то момент мой коридор пересёкся с другим коридором, я повернул туда и побежал, потом ещё за угол, и так несколько раз — я пытался обмануть кого-то, кто не давал мне никого встретить на своём пути, и видимо мне это удалось. За очередным поворотом я попал в небольшое фойе, где застал врасплох, как мне показалось, беседующую о чём-то компанию мужчин в деловых костюмах. Запомнился мне прежде всего высокий с длинными белыми волосами «предводитель», посмотревший на меня хмуро и неприветливо. Другой был тоже высокий, худой, в очках, держал в руке какую-то папку и при моём появлении он слегка улыбнулся. Третий был роста небольшого, и я его почему-то не запомнил.
— А ты здесь чего делаешь? — грозно спросил Предводитель.
Я замешкался, почувствовал себя виноватым, но решил закосить под дурачка.
— Извините, я просто хотел кого-нибудь найти, я здесь первый раз! Вы не скажите, где я нахожусь, что это за мир?
— Тебе уже всё сказали, чего тебе ещё надо? — Предводитель был суров, но эта суровость была показная, именно так я её почувствовал. Угрозы от него не исходило.
И тут меня как прорвало. Я рассказал ему про все свои несчастья, начиная с детства, потом армия, семья, работа, здоровье, деньги… На удивление, вся моя история уместилась в одном нецензурном предложении. Видимо, у той реальности совершенно другие пространственно-временные характеристики, если они вообще есть, но выпалив на одном дыхании всё, что я думаю по поводу своей жалкой жизни, я сумел донести до невольных слушателей суть своей проблемы. Когда последние звуки слетели с моих астральных уст, я испугался. Со мной могли сделать всё, что угодно, наказав за мою грубость, наглость и несдержанность, но Предводитель не дрогнул ни одной мышцей лица.
— Ну, понятно. Ладно, посмотрим, что можно сделать.
Меня провели в какой-то кабинет, дверь в который неожиданно появилась за спинами потусторонней троицы, и усадили на стул перед офисным столом, на котором стоял странный ящик. В кабинете все очертания были невероятно чёткими, ничего не расплывалось и на лицах моих собеседников была видна каждая морщинка. Главный сел за стол, упёрся в ящик, понажимал по кнопкам, подвигал ручками, потом выпрямился в кресле и посмотрел мне в глаза.
— В общем, так. В течение своей жизни ты набрал три балла деактивации, что является неплохим результатом. Теперь ты можешь отменить любые три параметра, применённые к тебе при рождении. Список смотри сам.
Он повернул ко мне ящик, на котором были в беспорядке разбросаны большие круглые кнопки, и на каждой из них горела подсветкой соответствующая надпись:
1. Бедность
2. Болезни
3. Семья
4. Лень
5. Эго
6. Гнев
7. Похоть
8. Жадность
9. Отчаяние
10. Зависть
11. Страх
— А почему одиннадцать? — спросил зачем-то я.
— Потому, что одиннадцать, — ответил очкастый, голос которого я услышал впервые. Видимо, он был программистом, который отвечал за количество кнопок.
— Семь мало, а тринадцать много, — добавил главарь банды.
Я многозначительно кивнул, хотя ничего не понял. Хотелось задать вопрос, что произойдёт, если я нажму ту или иную кнопку, но в голове вдруг сама собой возникла ясность: эти кнопки выключали ту или иную составляющую моей судьбы.
Бедность… выключить эту кнопку было огромным соблазном, даже если бы у меня был только один шанс. Наверняка, я выиграл бы в лотерею или получил наследство, или нашёл клад. Не скажу, что испытывал тогда сильные неудобства с деньгами, но денег, как известно, много не бывает. Поэтому здесь у меня сомнений практически не было. Оставалось две.