Трансформация демократии (сборник)

Парето Вильфредо

До тех пор пока накопление сбережений не претерпит серьезного урона, продажа хлеба по заниженной цене, предоставление дешевого жилья и другие благодеяния, оказываемые плутократией своим союзникам и подданным, не помешают ей отхватывать жирные куски, как и те хлебные законы, которые принимала Римская республика, а вслед за ней в еще более широких масштабах империя.

Это сходство обстоятельств и шагов отнюдь не случайно, поэтому оно будет наблюдаться в дальнейшем, так что упадок римской плутократии может послужить хотя бы отчасти прообразом будущего нашей плутократии.

Очевидно, что мы находимся сейчас в точке, которая позволяет проводить прямую аналогию с положением римской плутократии на закате республики. В высшей степени вероятно, исходя в том числе из подобных же циклов, наблюдавшихся в другие эпохи и в других странах, что после прохождения вершины начнется спад.

Эта констатация мало что дает, хотелось бы знать больше; но лучше знать мало, чем ничего, и сегодняшнее недостаточное знание не исключает,

а наоборот, подводит к завтрашнему более полному знанию. И только экспериментальная наука может быть надежным проводником к нему.

IV. Чувства

В предыдущей главе мы рассматривали конкретный пример того, каким бывает действие чувств. Теперь нам следует обратиться к ним самим, поскольку именно в них кроется суть феномена.

Сами чувства скрыты от нас, мы можем судить о них только по доступным нашему наблюдению внешним проявлениям [60] . Наша задача требует не задерживаться на качественной стороне этого предмета и исследовать, насколько это возможно, его количественную сторону. С точки зрения логико-экспериментальной науки мнение одного индивида может быть очень существенным, но с точки зрения достижения социального равновесия оно практически равно нулю. В вопросах небесной механики мнение Ньютона перевешивает мнение миллиона его тогдашних сограждан, но с точки зрения оценки экономического и социального состояния Англии имеет значение лишь последнее.

60

См. «Социологию», § 1767 и след., § 178 и след., § 2083.

При поверхностном взгляде на сегодняшнее общество мы различаем отдельные токи мнений, высвечивающих чувства и интересы, т. е. те силы, которые воздействуют на социальное равновесие. В этом качестве их и следует изучать, не уделяя излишнего внимания наружности и исключительным случаям, малопонятным с точки зрения разума и опыта. В этих случаях эмоции принимают форму религии, в промежуточных ситуациях – метафизическую и псевдоэкспериментальную форму, но общим для них является желание приблизиться к абсолюту и не подчиниться стечению обстоятельств.

Тому, кто склонен к такому образу мысли, чужды сомнения и труд научного изыскания; он может определенно судить обо всех переменах в обществе с помощью некоторых априорных принципов, предлагаемых этикой, метафизикой, теологией. Такова современная защита права и справедливости [61] , привилегией на которую пользуются теперь не без выгоды для себя некоторые люди, уподобляясь в этом мусульманам, единственным приверженцам истинной веры, ради распространения коей Бог позволил им захватывать обширные территории, впоследствии, увы, утраченные. Таково роковое наступление демократии, правящей всем миром и приверженной «святости пролетариата», в которую вдруг уверовало множество народу – кто искренне, кто из корыстных побуждений, но все они изрыгают анафемы против творений ума, как поступали и первые христиане в отношении языческой литературы и науки; таков патриотизм, который сперва вооружал друг против друга соседние города – Спарту против Афин, Флоренцию против Пизы, а затем побуждал к войне целые нации, вдохновляя империализм. Такова, наконец, неприкосновенная гуманность, появляющаяся еще в патриотическом обличье уже в рассуждениях Исократа [62] , а затем, освобождаясь хотя бы отчасти от телесных покровов, как Беатриче перед Данте, возрождающаяся в многочисленных, но пока безуспешных попытках провозгласить всеобщий мир; из них заслуживают упоминания призывы Канта, а сегодня их венчает многообещающая Лига наций.

61

Когда 8 июня Ллойд Джордж пытался оправдать в палате общин перемену своего отношения к Советской России, то, желая говорить без обиняков и несколько отстраняясь от моральной стороны дела, он заявил: «Если бы Англия не желала иметь сношений с людьми, повинными в жестокости, разве стояла бы она на первом месте в мире по торговым связям с каннибалами?» Прекрасно, но похоже, что компания каннибалов не самая подходящая для защитников права и справедливости. Немало государственных мужей уподобляется Ллойд Джорджу, на словах, правда, не выражаясь с такой же, как он, прямотой.

62

Исократ – знаменитый древнегреческий (афинский) оратор и преподаватель риторики. – Прим. перев.

Мы будем рассматривать все эти идеи и теории извне, не поддаваясь соблазну одобрять или осуждать их, а тем более защищать или опровергать, пропагандировать их или бороться с ними; мы толкуем о фактах и стараемся постичь их связь, не более того.

Среди адептов всех религий есть те, кто отличается пылкой и искренней верой, те, кто верит добросовестно, но не столь рьяно, те, кто сомневается и склонен к скептицизму, те, кто не очень верит и вынужден прибегать к лицемерию, есть чистые притворщики и явные ханжи.

Для тех, кто поддается

эмоциям, наличие лицемеров среди верующих является аргументом для отрицания данной религии, часто для ее осуждения; но для того, чьи рассуждения основаны на опыте, это признак могущества веры, ибо притворяться заставляет истинная преданность ей большинства. В этом смысле очень правдива новелла Боккаччо, в которой рассказывается об израэлите, перешедшем в католическую веру вследствие того, что ее не смогли разрушить дурные поступки римских прелатов. Сегодня верным признаком могущества демократической веры является наличие у нее множества притворных последователей, а об упадке аристократической веры свидетельствует их полное отсутствие. Давно замечено, что ереси возникают, когда религия процветает и полна жизненных сил, и исчезают в период ее упадка и увядания.

Итак, откажемся от легковесной критики упомянутых религий, к которой побуждает тот факт, что для многих они являются средством зарабатывать на жизнь и даже приобретать богатство, почести и власть. Если, например, шумный патриотизм был выгоден плутократам, если война стала для кого-то прибыльным делом и многих обогатила, это не значит, что многие другие не совершили военно-патриотических подвигов из чисто идейных побуждений, пожертвовав своим имуществом и жизнью, и что последних было намного меньше, чем первых. Великие течения мысли должны оцениваться независимо от махинаций и обманов, которые их нередко сопровождают.

В обществе время от времени возникают межклассовые конфликты [63] , чередующиеся согласно общим законам ритма: они то разгораются, то угасают. Сейчас преобладает следующая тенденция. Среди рабочего класса, или, если угодно, пролетариев, наблюдается растущее чувство ненависти к имущему классу и к тем, кто превосходят их культурой или еще чем-то; достигая своего предела у большевиков, оно широко распространено во всем мире. Однако у имущих классов и вообще в верхах не заметно проявлений враждебности к низшему классу, во многих случаях они уступили место лести, напоминающей прошлые восхваления абсолютных монархов. С одной стороны, трубят трубы и призывают к штурму, с другой – склоняют головы и капитулируют, а то и переходят на сторону врага, предавая своих за тридцать сребреников. Остается выяснить, как соотносятся эти проявления с чувствами.

63

Конфликты, которые мы сейчас рассматриваем, соответствуют остаткам, в «Социологии» причисленным к классу IV (остатки по отношению к социальности) и классу V (целостность индивида и его связей). К последнему принадлежит чувство ненависти, сыгравшее такую роль во время войны. Общество разнородно, существует много обществ разного уровня, восходящих к более высоким ступеням и в конце концов к человечеству в целом. Соответственно, отдельные общества имеют определенное отношение к обществам более высокого уровня, как и индивиды, которые защищают свою целостность и испытывают определенные чувства по отношению к обществу. В «Социологии» мы говорили об общих законах (о единообразии) остатков. Если бы мы придерживались дедуктивного метода, нам следовало бы исходить из этих законов и изменить порядок изложения, поместив главу о распаде власти после этой; сначала рассмотреть колебания в целом, затем отдельные их виды, которые сейчас изучаем. Но в этом есть что-то искусственное. Можно уверенно идти по этому пути, если прочные основы дедукции были заложены многочисленными исследованиями. Но до тех пор необходимо придерживаться пути индукции, подкрепив затем результат дедуктивным способом.

Что касается низших классов, возможно, отсутствие каких-либо преград, в прошлом мешавших этим проявлениям, заставляет воспринимать их гораздо острее, чем если бы они точно соответствовали росту указанных настроений; но и с такой оговоркой получается существенный остаток. В отдельных случаях это хорошо заметно, например, если в Тоскане сравнивать чувства испольщика к землевладельцу пятьдесят лет назад и сегодня, или чувства, которые испытывает по отношению к государству мелкий правительственный служащий теперь и чувства его предшественников, в том числе хорошо показанных в литературе королевских чиновников в Пьемонте. Знаменитая комедия «Несчастья мсье Траве» [64] сегодня кажется археологической древностью. Такие же изменения явно претерпели настроения других социальных категорий. Это прослежено на примере промышленных рабочих, и причиной этого феномена называли переход от мелкой индустрии к крупной, но так как он наблюдается и там, где такого перехода не произошло, он дает лишь частичное объяснение. Несомненна общая перемена в рядах представителей рабочего класса, которые, если выражаться на современном жаргоне, более сознательны и более развиты.

64

Комедия Витторио Берсецио (1828–1900) на пьемонтском диалекте, впервые поставленная в 1863 г. и рассказывающая о служащем низкого ранга, который занимается однообразной и пустой работой. – Прим. итал. ред.