Трансформация. Африканская история
Шрифт:
Анжела еле успела вбежать в вагон метро, как сзади с шумом закрылись двери. «Асцярожна, дзверы зачыняюцца, наступны прыпынак Пушкинская», – услышала она уже сидя, сквозь полудрему. Во сне ей казалось, что из соседнего вагона на нее смотрит рыжий худой парнишка, а рядом с ним сидит кот с наглой физиономией и показывает ей кукиш, хотя, как кот физиологически может показывать этот человеческий жест? Очнулась она через десять минут и поняла, что проехала свою остановку. Чертыхнувшись, Анжела выбежала на перрон, чтобы пересесть на противоположный
Классная руководительница 11-го Б гневно ходила взад-вперед в узком пространстве между доской и своим столом.
– Уму непостижимо! Это просто уже за гранью! – гневно восклицала она.
– Пользоваться тем, что вы близнецы, этим божественным природным даром, ради того, чтобы зло смеяться над Генрихом Карловичем! Он, конечно, староват, но он самый лучший учитель физики, который когда-либо преподавал в нашей школе.
– Зачем ты, Элла, выдавала себя за Аллу, когда он вызвал ее к доске? – хищно сузила глаза классная.
Элла, тоненькая девочка с голубыми глазами и волосами, цвет которых сочетал в себе смелое решение из розового, салатового и светло-синего, скромно потупила свой взор и тихо произнесла:
– Мы просто хотели поднять ему настроение этим веселым каламбуром. Представляете, он думал, что к доске вышла Алла, а на самом деле вышла Элла. Ну разве не весело?
– А зачем было потом изображать перед ним, что ты забыла, кто ты, Алла либо Элла, и, перепутав, вышла отвечать? От мозговых противоречий у Генриха Карловича поднялось давление, и пришлось срочно вызывать ему «скорую»!
– Будьте снисходительны, мы же всего лишь дети! Дети часто абсолютно не осознают того, что они делают, – откликнулась сестра Алла, которая представляла собой точную копию Эллы.
Классная сняла очки и устало произнесла:
– Прочь с глаз моих.
Девочки шустро взяли рюкзаки и направились к выходу.
– И чтобы я больше не видела вас в таких коротких юбках! – крикнула учительница им вслед.
– Конечно, как скажете, – лучезарно улыбнулась ей Элла.
Классную передернуло. Ей часто было страшно идти домой после Эллиных улыбок, приходилось оглядываться и опасаться, что сейчас выскочит кто-нибудь из-за угла, и учительская жизнь оборвется на пике профессионального роста и успехов в личной жизни.
Близняшки, весело болтая, шли по коридору, как внезапно сзади раздался сиплый голос:
– Стоять, клоны!
Алла обернулась:
– А, это ты, Шуруп!
Длинный подросток пролетарского вида, прозванный Шурупом, стоял, поигрывая кастетом. Возле него, вальяжно жуя жвачку, стоял громила в спортивных штанах.
– Да, это я, а теперь, микробы, гоните законную дань. Уже как второй месяц кормите меня завтраками, а у меня растущий организм, мне нужны денюжки, чтобы расти и ввысь и вширь, верно, Слон? – ответил Шуруп с кривой ухмылкой.
– Агась, – весело ответил Слон, надвигаясь на девочек.
– Позвольте
– Нам уже и по 17, – гордо расправил плечи Слон.
– Ну вот и славненько, – ответила Алла и сбросила рюкзак.
Выпрямившись и поклонившись перед растерянным Слоном, она вдруг резко подлетела вверх и мощным ударом двинула ногой ему прямо в грудь. Верзила от силы удара отлетел назад и с грохотом врезался в металлический шкаф для одежды. Со стоном он осел на землю и завалился набок.
– Ах вы, твари! Всех покромсаю! – с безумным выражением лица кинулся вперед Шуруп.
Элла ловко подставила ему подножку, и он плашмя упал на бетонный пол.
– Это беспредел, – стонал Слон, пытаясь подняться.
– Форменный беспредел, – перевернулся, охая, на спину Шуруп.
– Вы же бросили заниматься тайским боксом еще в четвертом классе, – просипел он.
– Бывших бойцов не бывает! – ответила ему Элла.
– А детей бить нельзя, а мы школьники, значит, дети – жалобно подал голос Слон.
– Вам уже по 17. А значит, вы уже давно не дети, – хмыкнула Алла.
– Счастливо отлежаться, малыши, целуем! – перешагнула она через Шурупа и быстро пошла по коридору. Подобрав рюкзак и пискляво хихикнув, Элла поспешила вслед за сестрой.
– Еще встретимся! – натужно прохрипел вслед Шуруп.
– Встретимся, встретимся! – кинула, не оглядываясь, Элла.
– И почему все плохие персонажи все время говорят одинаковые пафосные фразы? – спросила она, догнав сестру.
– Детские комплексы. Злодеи всегда хотят поставить точку последними, – нахмурилась Алла.
Сестры шли по вечернему летнему городу, который постепенно погружался в ночной полумрак. Было спокойно и радостно на душе. Слишком спокойно и слишком радостно.
– Мыкола, ты апяць зъиў маё сала!?? – возмущался старший сержант Грынько с нескрываемой ненавистью глядя на своего напарника ефрейтора Горбанюка.
– Тебе жалко? У тебя этого сала полный холодильник! Скоро компот будешь из него варить, не то что просто есть, – небрежно ответил Горбанюк, худощавый парень лет двадцати пяти.
Грынько, невысокий, коренастый контрактник среднего возраста, опешил от такой наглости.
– Вин ты, маскальская морда, як забалакаў! Ще раз побачу, прыбью! – ощетинился он.
– Ты забыл добавить «Слава Украине!» – отвернулся от него Горбанюк.
– «Слава…» тьфу… Йди ты куды подалей… Занесло мене сюды, в глушыну, дзе адни кляты маскали и маё сала жруць! – выпалил Грынько и вышел с КПП на улицу. Под глушью он имел в виду Чернобыльскую АЭС, где взвод, в котором служили два «товарища», выполнял функции боевого охранения закрытого печально известного четвертого энергоблока. Ворча, порывшись в кустах возле КПП, Грынько предусмотрительно забрал все свои запасы сала и водки из тайника, который мог быть обнаружен Горбанюком.