Трапеза Господня
Шрифт:
Несомненно, что у Луки и у Павла выражение «cat oicon» указывает, что речь идет о «доме», в котором собирались верные. У Луки, как мы уже видели, говорится об Евхаристическом собрании, у Павла упоминается только «домашняя церковь», но в значении собрания, а следовательно Евхаристического собрания. Отсюда ясно, что верные собирались в апостольское время для совершения Евхаристии в домах, т. к. они не имели никаких специальных помещений. Было ли таких домов несколько в Иерусалиме, где собирались первые христиане? По–видимому, да, как это следует из 46–го стиха. Однако, этот ответ оставляет совершенно открытым вопрос, собирались ли они одновременно в разных домах, т. е. собирались ли они в разных домах по частям, а не все вместе? Мы можем с одинаковой вероятностью на основании ст. 46–го предположить, что верные собирались для совершения Евхаристии в разных домах все вместе или что они собирались отдельными группами. Принимая во внимание другие указания, которые мы находим в той же главе у Луки, последнее предположение представляется более, чем сомнительным. Если это было бы так, то каким образом «они постоянно пребывали в учении апостолов, в общении и в преломлении хлеба и в молитвах» (II, 42)? Затем, что означает ст. 44 той же главы, который читается в русском переводе: «все же верующие были вместе, и имели все общее»? В греческом тексте этого стиха мы находим знакомое уже нам выражение «epi to auto». У Луки «epi to auto» большею частью означает либо Евхаристическое собрание, либо церковь в смысле собрания, что фактически одно и то же, т. к. церковь не могла быть без Евхаристического собрания, а Евхаристическое собрание без церкви. В лучших рукописях этот стих читается несколько иначе: «все же верующие «epi to auto» имели все общее». Это может означать, что на Евхаристическом собрании все было общим, а не каждый вкушал то, что он приносил, или что в церкви все верующие имели все общее. И один и другой смысл вполне допустим.
19
См. статью Р. Benoit. «Remarques sur les «Sommaires» de Actes 2,42 a 5» в сборнике «Aux sources de la tradition chretlenne». Paris–Neuchutel 1950.
Было ли фактически возможно, чтобы Иерусалимская церковь имела одно только Евхаристическое собрание? Мы не знаем, сколько членов насчитывала Иерусалимская церковь. Сведения, которые сообщает Лука, не относятся к числу членов самой церкви, а к числу уверовавших. Большинство этих первых верующих не оставалось в Иерусалиме. На праздник Пасхи в Иерусалим собиралось огромное количество иудеев, как из всей Палестины, так и из разных частей Римской империи. По окончании праздника они возвращались, само собою разумеется, по домам. Большинство первых христиан принадлежало к числу таких пришельцев. Они и были, вероятно, первыми миссионерами за пределами Иерусалима. Ими были основаны церкви не только в разных частях Иудеи, но, вероятно, даже в Риме. Поэтому у нас есть все основания предполагать, что количество членов Иерусалимской церкви не отвечало статистическим данным Луки. Нет возможности сделать никакого, даже приблизительного, подсчета числа членов Иерусалимской церкви. Во всяком случае их было не так много, чтобы они не могли собраться в одном помещении, как это показывает так называемый «Иерусалимский собор». Если все верующие могли собраться вместе для обсуждения вопроса, поднятого ап. Павлом в связи с его проповедью среди язычников, то нет никаких оснований отрицать возможность, что они могли все вместе собираться на Евхаристическое собрание. Я хотел бы еще раз подчеркнуть, что понятие «все» является идеальным, а потому не всегда соответствовало фактическому положению вещей. Не говоря о больных и отсутствующих из Иерусалима, в числе членов иерусалимской церкви, по крайней мере, первое время были лица, не проживающие в самом Иерусалиме, которые, естественно, не могли присутствовать на каждом Евхаристическом собрании. Не надо также упускать из виду, что понятие «дома» римского, греческого или палестинского далеко не соответствовало нашему теперешнему пониманию. Каждое иерусалимское Евхаристическое собрание идеально включало всех его членов, а реально это идеальное понимание выражалось в том, что помимо одного Евхаристического собрания других собраний не было. Сведения, которые мы нашли у Луки не противоречат такому пониманию первоначальной церковной жизни. Несомненно, что в Иерусалиме впервые нашел свое выражение основной принцип евхаристической эклезиологии, что местная церковь имеет одно Евхаристическое собрание.
3. До выступления ап. Павла, как апостола язычников, церкви существовали в Дамаске, Антиохии, повидимому в Риме, и, по всей вероятности, в других местах [20] . Они, конечно, строились по типу Иерусалимской церкви, т. к. состояли первое время из христиан–иудеев. Мог ли Павел в своей апостольской деятельности изменить принцип единого Евхаристического собрания в местной церкви? Павел вырос в верности к традиции и оставался человеком традиции, не только будучи иудеем, но и ставши христианином. Таков предварительный ответ на этот вопрос, а окончательный ответ зависит от толкования выражения Павла «h cat oicon ecclhsia». Может ли это выражение быть переведено «домашняя церковь», понимая под этим церковь, устроенную в частном доме для небольшой группы христиан? В силу каких причин мог появиться такой сепаратизм? Если даже среди отдельных христиан могли появиться стремления к образованию отдельных домашних церквей, то как мог Павел дать на это свою санкцию? Отделение одного «дома» от остальных верующих было бы нарушением любви, которая объединила всех в одно, так что все образовывали «один — eiz — во Христе Иисусе» (Гал. III, 28). Если Павел боролся с разделением коринфской церкви на отдельные фракции, если он старался объединить во едино отдельные группы римской церкви, которые не выходили за пределы единого Евхаристического собрания, то как он мог бы мириться с существованием в одной местной церкви наряду с главным Евхаристическим собранием домашних собраний? Это находилось бы в явном противоречии со всем богословием Павла о Церкви, как теле Христовом. Для него, как и для Деяписателя, Евхаристическое собрание есть собрание всех на одно и тоже, «epi to auto». Поэтому выражение домашнее Евхаристическое собрание, что тождественно с выражением «домашняя церковь», заключает в себе не только глубокое внутреннее противоречие, но и искажение природы Церкви и природы Евхаристического собрания.
20
Нет положительно никаких данных считать, что первое время в Дамаске, или в Антиохии, или в Риме были христиане, но не было «церкви».
Все эти недоумения разрешаются, если мы откажемся от обычного перевода «домашняя церковь». Само выражение не уполномачивает нас к такому переводу. Мы уже встречались с выражением «cat oicon» в Деяниях. Не правильнее ли было бы толковать это выражение в том же смысле, как мы его истолковали выше: в доме? При таком толковании «h cat oicon ecclhsia» означает не домашнюю церковь, а церковь, собранную в доме. Первые годы существования церквей вне Палестины верующие собирались свободно и открыто, так что они могли иметь одно постоянное место для собраний. Некоторые верные, имеющие возможность, предоставляли свои дома для собраний. Это было своего рода служение, которое ценилось среди верующих, и вместе с тем это была честь для тех лиц, в доме которых собиралась церковь. Акила и Прискилла посвятили себя такому служению, а не стремились, где бы они ни жили, сейчас же образовывать отдельные церкви. Приветствуя Акилу и Прискиллу, Павел приветствовал и церковь, собранную в их доме. Он их приветствует, как хозяев дома, в котором христиане собираются, а следовательно до некоторой степени, как хозяев церкви — гости. Что такого рода странноприимцы церкви существовали, свидетельствует прямо cам ап. Павел. «Приветствует вас Гаий, странноприимец мой и всей церкви» (Рим. XVI, 23). Гаий был гостеприимцем ап. Павла [21] , т. к. Павел во время своего второго пребывания в Коринфе проживал в доме Гаия, которого он крестил (I Кор. 1, 14). В каком смысле ап. Павел называл Гаия гостеприимцем «всей церкви»? Если обратить внимание на прилагательное при церкви — «всей — olhs», то вряд ли может быть сомнение, что речь идет о собраниях всей церкви, которые происходили в доме Гаия. Он «хозяин» коринфской церкви, т. к. в его доме происходили Евхаристические собрания. Если коринфские христиане могли собираться в доме Гаия, то почему ефесские христиане не могли собираться в доме Акилы и Прискиллы? Акила был таким «гостеприимцем» Ефесской церкви, каким был Гаий для Коринфской. Тот же смысл имеет выражение «h cat oicon ecclhsia» в посланиях к Колосянам и к Филимону. Таким образом, мы приходим к заключению, что «h cat oicon ecclhsia» была местная церковь, собирающаяся на Евхаристические собрания в доме тех лиц, которые предоставляли свой дом для нужд церкви.
21
См. статью G. Stalin. «xevoz» и «Theologisches Worterbuch zum Neuen Testament». B. V, S. 1–36.
«Домашних
4. Если мы допустим существование в апостольское время нескольких Евхаристических собраний, то тогда процесс развития церковного устройства приобретает почти что парадоксальный характер. Надо тогда признать, что в начальной точке местная церковь имела несколько Евхаристических собраний, затем устанавливается в ней одно Евхаристическое собрание, которое в свою очередь раздробляется опять на несколько Евхаристических собраний. Существование во II–м веке промежуточной стадии указанного исторического процесса совершенно бесспорно. Я уже указывал, что во время Иустина Мученика в Риме было одно собрание. В эпоху Игнатия Б. в Антиохии только епископ мог совершать Евхаристию, а следовательно в антиохийской церкви было также одно Евхаристическое собрание, хотя в ней уже существовали тенденции к образованию отдельных собраний. Парадокс предполагаемого развития церковного устройства заключается в том, что местная церковь приходит к одному Евхаристическому собранию в то время, когда численный состав местных церквей значительно увеличивается. Это было самое неблагоприятное время для перехода к одному Евхаристическому собранию, особенно еще и потому, что это время падает на эпоху гонений.
Христиане должны были собираться тайно, а более или менее крупные собрания вряд ли могли ускользнуть от внимания римской полиции.
Мы можем привести еще одно свидетельство в пользу существования одного Евхаристического собрания в Римской церкви. Это так называемая литургическая практика фермента. О ней мы имеем вполне определенные сведения из первых годов V–гo столетия, т. е. из того времени, когда уже в Римской церкви наряду с главным епископским собранием существовали дополнительные богослужебные центры, в которых Евхаристия совершалась пресвитерами. Эта практика заключалась в следующем: римский епископ после освящения даров рассылал по титулам (городским церквам) частицы освященного Агнца. Пресвитеры титулов при совершении Евхаристии присоединяли эти частицы к дарам, которые они освящали. Обычай фермента в этой своей форме представлял из себя вторую стадию литургической практики римской церкви. Когда с численным увеличением римской церкви и с усилением гонений кроме епископского собрания возникли дополнительные богослужебные центры, то в них совершался «синаксис», соответствующий приблизительно нашей первой части литургии, после которого пресвитеры причащали верных, участвующих в синаксисе, дарами, присланными епископом. Все это показывает, что римская церковь, наиболее традиционная, твердо держалась практики единого Евхаристического собрания. Если бы в начале в римской церкви было несколько Евхаристических собраний, то такого рода практика была бы непонятной. Когда количество богослужебных центров увеличилось, то присылка римским епископом даров для причащения в дополнительные богослужебные центры фактически стала невозможной. Обычай фермента свидетельствует, что вопреки эмпирическим фактам римская церковь рассматривала епископское собрание, как единое Евхаристическое собрание своей церкви, а дополнительные богослужебные центры, как его пространственное распространение.
Возвращаясь к поставленному выше вопросу, находил ли свое осуществление в жизни в апостольское время принцип единого Евхаристического собрания, мы с максимальной уверенностью можем дать утвердительный ответ. В новозаветных писаниях нет никаких указаний, которые бы свидетельствовали об обратном. Еще в V–м веке церковное сознание, по крайней мере в Римской церкви, твердо считало, что в местной церкви имеется одно Евхаристическое собрание. Евхаристия едина в местной церкви и совершается ее предстоятелем, т. е. епископом.
Церковь Божия во Христе едина, и ее единство в эмпирической жизни проявляется во множественности местных церквей. Принципом единства каждой местной церкви является ее Евхаристическое собрание, которое одновременно является эмпирическим принципом единства Церкви Божьей, т. к. в каждой местной церкви пребывает или существует, по слову Апостола, полностью Церковь Божия во Христе. В силу этого в эмпирической действительности множество местных церквей охраняет единство Церкви Божией во Христе, а единство ее проявляется во множественности местных церквей. В основе этого принципа евхаристической эклезиологии лежит единое Евхаристическое собрание местной церкви.
Глава 2. СОСЛУЖЕНИЕ
I. Епископ, как совершитель Евхаристии.
1. Самое древнее описание Евхаристического собрания мы находим в 1–й Апологии Иустина Мученика. Сначала Иустин описывает крещальную Евхаристию: «После того, как омоется таким образом уверовавший и давший свое согласие, мы ведем его к так называемым братьям в общее собрание для того, чтобы со всем усердием совершить общие молитвы… По окончании молитв мы приветствуем друг друга лобзанием. Потом к предстоятелю братии приносится хлеб и чаша воды и вина: он, взявши это, воссылает именем Сына и Духа Святого хвалу и славу Отцу всего и подробно совершает благодарение за то, что Он удостоил нас этого. После того, как он совершит молитвы и благодарение, весь присутствующий народ отвечает: аминь. Аминь — еврейское слово — значит: да будет. После благодарения предстоятеля и возглашения всего народа, так называемые у нас диаконы дают каждому из присутствующих приобщиться хлеба, над которым совершено благодарение, и вина, и воды, и относят к тем, которые отсутствуют» [22] . Несколько дальше Иустин дает описание воскресной литургии, которая полностью совпадает с крещальной литургией: «В так называемый день солнца бывает у нас собрание в одно место всех живущих по городам и селам; и читаются, сколько позволяет время, сказания апостолов или писания пророков. Потом, когда чтец перестанет, предстоятель посредством слова делает наставление и увещание подражать тем прекрасным вещам. Затем все вообще встаем и воссылаем молитвы. Когда же окончим молитву, тогда, как я выше сказал, приносится хлеб и вино и вода; и предстоятель также воссылает молитвы и благодарения, сколько он может. Народ выражает свое согласие словом — аминь, и бывает раздаяние каждому и приобщение даров, над которыми совершено благодарение, а к небывшим они посылаются через диаконов» [23] . По свидетельству Иустина новокрещенного ведут туда, где собирается братия. В его эпоху таким местом собрания, где все собирались на одно и тоже (epi to auto) был римский дом (doimis). По одной из тех провиденциальных случайностей, которые мы обнаруживаем в истории церкви, римский дом подошел в совершению Евхаристии. Е–древности дом был не только местом обитания членов семьи, но и местом культа. В «tablinum'e», где восседал «paterfamilias» занял место предстоятель церкви, а по его сторонам, где были места наиболее старейших членов дома, оказались седалища пресвитеров. Члены церкви размещались в атриуме, где были места остальных членов семьи. Новокрещенного приводят впервые на Евхаристичское собрание, чтобы он в первый раз совместно со всеми принял участие в «трапезе Господней». До сих пор, будучи оглашенным, он удалялся с собрания верных после чтения «сказания апостолов и писаний пророков» и проповеди предстоятеля церкви. Он не участвовал ни в каких церковных молитвах. Общая молитва Церкви была молитвой к Отцу «во Христе», а потому, чтобы в ней принимать участие со всеми верными, надо «во Христа креститься и во Христа облечься». Только тот, кто участвует а Евхаристическом собрании, участвует в церковной молитве, и кто участвует в церковной молитве, тот участвует в Евхаристии. Для вновь крещенного участие в церковной молитве было первым торжественным признанием, что он стал «священником и царем» Богу Своему. Ипполит Римский, к которому мы еще вернемся, вслед за миропомазанием указывает: «Только после этого они (новокрещенные) молятся со всем народом, но пусть они не молятся с верными раньше, чем получат это» [24] . По окончании молитвы и «поцелуя мира», который для новокрещенного является свидетельством Церкви, что он достоин участвовать в Евхаристии, к предстоятелю приносят хлеб и вино, смешанное с водою. Последний возносит «благодарение» над ними, а народ запечатлевает это «благодарение» через произнесение слова «аминь». Затем следует раздаяние даров через диаконов.
22
Иустин М. 1–ая апология, гл. 65. Русский перевод–Москва, 1864 года, стр. 106.
23
Иустин Мученик, 1–ая Апология, гл. 67. Русский перевод, стр. 107–108.
24
Ипполит Римский. «Апостольское Предание», ХХП.