Трасса до небес
Шрифт:
Дядя Захария - побледневший с годами образ из детства. Высокий, уже немолодой, с пышными седыми усами, полумифический богач со сказочной Земли. Он носил светлые костюмы, широкополые шляпы с загнутыми полями и цветастые шейные платки. Он называл семилетнего Арви "мистером Умником" и качал его на колене. Невероятный человек, способный позволить себе дорогущее путешествие длиной в три десятка световых лет, чтобы поглядеть планету лицедеев и, по странной прихоти, навестить многоюродную сестру с племянником. Он говорил: "Нет большего удовольствия, чем убить одним выстрелом двух зайцев".
Прежде, чем отбыть на родину, Захария Страйкус
Арви знал, что мама общалась со Страйкусом и после его отлета, но из мировосприятия Арвидаса дядя выпал совершенно, на целых двадцать четыре года, чтобы вдруг напомнить о себе в самый наиважнейший момент.
Воистину Захария умел и любил убивать двух зайцев. Теперь Арви не к чему было, прячась от головорезов Батута, копить деньги на билет до Олимпуса, Арви улетал гораздо раньше и много дальше. Грузовым нелинейником "Эстефания", уже пришвартованным у одного из причалов "третьей" орбитальной станции, он в самом скором времени отбывал к Земле. Дядя Захария, скончавшись, оставил племяннику какое-то баснословное наследство. Для получения оного молодому человеку надлежало как можно скорее прибыть на прародину уже оплаченным бизнес-классом.
Вся история походила то ли на волшебство, то ли на мистификацию. Ощущение нереальности не оставляло Арви на орбите Балагана, оно преследовало его снами в двухлетнем гипнотическом трансе, оно не рассеялось после пробуждения на орбите Земли.
В глубине души будучи человеком суеверным, Арвидас сначала не мог поверить рухнувшей на него удаче, а когда поверил, начать жить ожиданием компенсирующих ее несчастий. Глупые страхи, но Арви верил в законы сохранения вещества, энергии и везения.
С этой точки зрения сложившаяся на таможенном пункте ситуация его даже устраивала. В бесконечных проволочках и бюрократических препонах он видел месть злокозненной судьбы и радовался тому, что месть выходит какая-то размазано-невнятная. Постепенно он даже привык ко взвешенному положению. Он просыпался в гостиничном комплексе, завтракал, ходил к стене смотреть, как разгружают челноки, возвращался в свой номер, ел, читал и ложился спать. Его контакты с внешним миром свелись к минимуму, он не стремился что-то менять в патовой ситуации, которая его и не устраивала, и устраивала одновременно. Шли дни, неотвратимо приближалось Рождество, а он неспешно плыл по течению, совершенно не шевеля плавниками.
Еще перед посадкой на "Эстефанию" Арви перевел все свои средства на универсальный чиппит. Перелет не стоил ему ни гроша, и денег на носителе оставалось до неприличия много. Он без особых проблем обменял по курсу часть дублонов на местные ньюбы. При здешней скромности цен на еду, голод Арвидасу пока не грозил. Кроме еды тратиться было практически не на что. Едва прилетев и сразу окунувшись в пронзительную круговерть снежной метели, он купил в местной лавочке зимнее пальто, шапку и комплект теплого белья. А спустя
Новый девайс был бесполезен. Все попытки узнать что-то о прародине пока не увенчались успехом. Информации об устройстве жизни на Земле у Арви по-прежнему не было, обрывочные сведенья из новостных блоков да полузабытый курс школьной истории: "Истощенные недра, депрессивная экология, экономика, ориентированная на поставки по экспансионным долгам, техноориентированное сообщество..." Вот собственно и все. Других источников Арви не смог найти ни во время короткого бодрствования на борту "Эстефании", ни здесь. Доступная файловая библиотека в гостинице содержала исключительно наименования развлекательных книг и фильмов. И спросить было не у кого. Единственным человеком, с кем Арви свел более менее тесное знакомство, была консьержка. На вопросы она равнодушно пожимал плечами и отвечала, что его ее контракт заканчивается через два года, а она еще ни разу не побывала за забором и, наверное, логичнее распросить обо всем работников "насоса", которые сколько хочешь могут глядеть вниз с орбиты. Реальным источником информации являлись таможенники в сером здании, только спрашивать у них было неудобно, да и как-то ни к месту.
Исчерпав все прочие способы, Арви решил выудить что-нибудь из беллетристики, но в гостиничной библиотеке, как выяснилось, не содержалось ни одного произведения современных земных авторов. Единственной местной книгой оказался семисотстраничный свод чрезвычайно сложных и запутанных дорожных правил. В конце концов за неимением альтернативы Арви скачал его.
Он без особого энтузиазма пролистал ПДД и лег спать, а буквально на следующее утро на внутреннем мониторе номера его ждало послание с просьбой зайти десяти часам в офис пропускного пункта. Гадая, что бы это могло значить, Арви отправился в таможню. Его вдруг охватило беспричинное волнение, и он шагал через стыки бетонных плит едва удерживаясь от того, чтобы перейти на бег.
В кабинете Арвидаса ждал уже знакомый ему таможенный чиновник, мистер Сванберг, грузный сорокалетний мужчина с малоподвижным складчатым лицом. При виде Арви, он приподнялся с кресла, протягивая вошедшему руку. Его губы натужно и неумело сложились в улыбку.
– Доброе утро, - проговорил Арви, озадаченно пожимая протянутую ладонь.
– Вы мне обычно назначали на четверг. Есть какие-то новости?
– О, да, - сипло пророкотал таможенник, указывая на стул.
– Присаживайтесь.
Арви сел, внимательно глядя в налитые маленькие глазки. Таможенник перелистнул что-то на своем мониторе.
– Должен вас поздравить, сэр.
– Он кашлянул.
– По вашему делу принято положительное решение, вам выписана временная виза.
– Значит, я могу покинуть буферную зону?
– неуверенно спросил Арви.
Сванберг важно кивнул.
– Через два часа, - сказал он, - у выезда "С" вас будет ждать машина. Час на сборы, час на прохождение таможенного контроля. Вам хватит часа, чтобы собраться?
– Думаю, да.
– Арви сделал движение, собираясь встать со стула.
Чиновник поднял руку: