Траурный эндшпиль
Шрифт:
— Не перенапрягись, — обеспокоился кузнец. — Ты нам всем очень нужен.
— Уж постараюсь.
Выхожу из мастерской, вижу во дворе ГАЗ-66, у которого курят морпехи, киваю им и иду к своей Пагани.
Уже за рулём вижу, что кто-то упорно звонит мне.
— Слушаю, — ответил я на вызов от Талалихина.
— Алло, — прозвучал из динамиков автомобиля голос старлея. — Можешь подъехать к Ушаковскому мосту?
— Скоро буду, — ответил я.
Завожу двигатель, прогреваю его, после чего пулей устремляюсь по адресу. Мимо
Пролетаю мимо небольших заросших парков, мимо памятников, которые больше не засирают птицы, свалившие из города по неизвестной причине, мимо мест, где я когда-то бывал и отдыхал…
Всё-таки, Питер очень хорош в это время года, даже несмотря на всё, что с ним произошло.
Через западный скоростной диаметр на Савушкина, оттуда на Приморский проспект, а через него на Елагин остров, с которого есть путь на Каменный остров.
На обоих островах густая растительность и редкие здания, поэтому возникает ощущение, что я ненадолго оказался в полноценном лесу.
Вообще, я с детства люблю лес. Но не по тем причинам, по которым его любят горожане, а по своим, самобытным и сельским. Горожане любят лес за некую создаваемую им связь людей с природой, за то, что воздух там другой, животные живут первозданной жизнью.
Я же люблю его за то, что там своя экосистема, в которой ты всегда будешь чужим, как ни старайся приспособиться, поэтому это будто бы другой мир, в котором ты всегда будешь гостем. И различные походы, затеваемые нашим недобитым сельским туристическим клубом, позволяли мне посещать этот чужой для меня мир.
Проезжаю острова, предаваясь ностальгии, а затем оказываюсь у Ушаковского моста, где собралось что-то около тридцати бойцов ополчения Коммуны.
Все бойцы в полной металлокерамической броне, вооружены единообразно — АК-74М, почти у всех на броне пулевые сколы, ведь у нас воюют практически все…
— Старший лейтенант, парень пожилой, — увидел я Талалихина.
— Ага-ага, — усмехнулся он. — Наверное, тебе интересно, чего мы тебя позвали?
— Интересно, — признался я. — Так что там?
— Ещё одна компашка пришла, — ответил старлей. — Один из них говорит, что знает тебя.
— Меня много кто знает, — усмехнулся я. — Но, ладно, посмотрим, что за субъекты.
— Идём.
Стальные мостовые врата со скрипом отворились и открыли мне вид на группу людей, стоящих прямо посередине моста.
Экипировка у них невоенная, вооружение разношёрстное, преимущественно времён Второй мировой войны — ППШ-41, МП-40, ППС-42 или ППС-43, винтовки Мосина и Кар98к, а также неизвестные мне образчики, выглядящие слишком несовременно. Видимо, собирали на полях скоротечных сражений или убивали «попаданцев».
— Наконец-то мы увиделись! — вышел из этой толпы крупный мужчина, лицо которого было
Голос его был искажён маской, но показался мне отдалённо знакомым.
— Неужели не узнал?! — удивился мужчина.
— Голос знаком, но не могу понять… — признался я.
— Владимир Пахомович! — ответил он.
— Да ну? — скептически нахмурился я. — Что-то не похож.
Владимир Пахомович Ильюшин — это мой вечный менеджер, который, фактически, и сделал меня знаменитым. Только вот его телефон уже давно пропал из сети.
— А вот так? — Илюшин снял стальную маску.
Под ней было уродливое нечто, возникающее в случаях, когда кого-то пихают лицом в костёр. Ожоги были страшными, но уже зажили, оставив вместо человеческого лица непоправимую карикатуру. Но глаза…
— Теперь узнаёшь? — спросил он.
— Ну, голос, как минимум, теперь узнаю, — ответил я. — Здравствуй, Владимир Пахомович.
— И ты здравствуй, Дима, — улыбнулся мой бывший менеджер. — Не ожидал увидеть, да?
— Да, не ожидал, — честно ответил я. — Думал, что ты уже помер давно.
— Но я не помер, — ещё шире заулыбался Владимир Пахомович. — Хотя был очень близко. Как поживаешь?
Судя по сильно увеличившемуся росту и внушительному объёму мышечной массы, он принял сверхспособность, крепко связанную с физическим усилением. Вижу, что он носит очень тяжёлую броню — нагрудник имеет, минимум, сантиметр толщиной, а стальная маска около семи-восьми миллиметров.
— Я-то нормально, — хмыкнул я. — А вот ты — с чем пожаловал?
— До меня дошли сведения, что мой птенчик добился выдающихся успехов, — ответил всё так же улыбающийся кузнец звёздных судеб. — Вот и решил проведать тебя и узнать, как у тебя дела.
— А если серьёзно? — усмехнулся я.
— А если серьёзно, то мы с моими новыми птенчиками заинтересованы в том, чтобы присоединиться к тебе, — ответил он.
— Что мешало прийти до этого? — поинтересовался я.
— Хотя бы то, что нам мешали демоны, которых вы, вот уж за что спасибо, окончательно нейтрализовали, — объяснился Владимир Пахомович. — Но это не основная причина. Основная причина в том, что я не был уверен в лояльности коммунистов к таким, как я. Ваши воевали против суперов, я — супер, поэтому…
— Надо было просто прийти, — вздохнул я. — Тогда бы ты понял, что твои опасения были беспочвенными.
— Надо было, наверное, — пожал плечами Ильюшин, после чего надел маску. — А что насчёт присоединения? Ещё есть места?
— Есть, — улыбнулся я. — Но я хочу знать, с кем имею дело.
— Василий, птенчик мой, будь добр… — дал Илюшин знак одному из своих бойцов.
На моём телефоне тренькнуло уведомление.
— Не посчитай за ущерб своему звёздному статусу, но это личное сообщение, — извинился Ильюшин. — Нам не хочется делиться сведениями о себе с остальными.