Траурный эндшпиль
Шрифт:
— Серьёзно? — недоуменно спросил Берсон.
— «ДМБ» ещё не смотрели, что ли? — удивился я. — А вот это точно запишите: фильм «ДМБ» обязателен к просмотру. Хотя концептуально нового о нашей армии вы оттуда не узнаете…
— Везут, — подошла моя бабуля. — И познакомься с Леночкой, будь добр.
— Как я полагаю, он на инвалидном кресле приедет? — спросил я.
— Его привезут ополченцы, — ответила бабушка.
— Тогда я завалю ещё пару десятков зомби и уйду на перекур.
Последние два дня я минимум по четыре часа в сутки занимался убийством зомби и уже чувствую
Некогда ожесточённое противостояние против зомби, конкретно на мосту Бетанкура, превратилось в заурядный рабочий процесс. Когда из какого-то опасного монотонного дела убрать опасность, оно превращается в рутину. Колешь, выдираешь копье, снова колешь, снова выдираешь копье…
Одна радость — лёгкое чувство эйфории от каждого притока могущества. Хотя нет, есть ещё одна радость — изредка выпадающие артефакты.
Вчера вот из какого-то зомби выпал проклятый щит «Твердыня» редкого потенциала. Я сдал его на хранение, потому что пользы от него для меня никакой: в описании заявлено, что он может стать неуязвимым. Но для этого надо переключить маленький рычажок, что, без шуток, обеспечит защиту хоть от пули 14,5x114 миллиметров, только вот взамен сделает щит ошеломительно тяжёлым. Даже для меня в маске Тесея. А я работаю от манёвренности, поэтому такой хоккей нам не нужен.
Двадцатый по счёту зомби опал на растущий настил из трупов, после чего я бросил копьё на асфальт и пошёл на перекур. Шув, увидевшая, что я всё, тоже бросила копьё и пошла вслед за мной.
— Так вот для чего вы строите свою Коммуну, — произнесла она, закурив переданную мною сигарету. — Сейчас раскачаетесь все в тепличных условиях, а потом пойдёте валить остальных суперов в городе…
— Что мешает им поступить так же? — спросил я, выпустив из лёгких травящий меня сигаретный дым. — Я пришёл к выводу, что у нас сейчас дикий коммунизм — кто успел, тот и съел. Кто выжил в итоге — тот и есть самый верный коммунист, ха-ха. Даже если весь в коричневом или в чёрном.
— Как-то ты циничненько относишься к их идеям, — поделилась Шув мнением.
— Если у них всё получится, то я порадуюсь за них, а если не получится, то мне будет всё равно, — пожал я плечами. — Тем не менее, даже если у них всё получится точно так, как они планируют, даже если они смогут, в итоге, равномерно масштабировать это на всю Россию, я в этом участвовать не собираюсь.
— А что ты тогда будешь делать? — поинтересовалась супер.
— Свалю туда, где всё ещё будет фронтир, — ответил я. — Кораблём я начну заниматься в самое ближайшее время. Может, если надоест скитаться по диким пустошам, осяду на каком-нибудь тропическом острове…
— А я тогда где буду? — спросила Шув.
— Если будешь хорошей девочкой, то рядом, — улыбнулся я.
— А что ты понимаешь под «хорошей девочкой»? — лукаво улыбнувшись, спросила она.
— Если расскажу, то это слишком сильно упростит тебе задачу по самосовершенствованию, — покачал я головой.
— Вот они! — указала
— О-о-о, таможенник! — высунулся из водительского окна Петруха.
— Твою мать… — процедил я недовольно. — Опять этот…
— Мзду ещё не берёшь?! — припарковав минивэн и выйдя из него, спросил у меня ополченец.
— Ты бы знал, как сильно я по тебе не скучал, — вздохнул я. — Ещё не надоело?
Петросянство, как я понял, не оказывает негативного влияния на выживание индивида, раз многие из них пережили Апокалипсис. А должно было.
— Неа, — улыбнулся Петруха. — Принимай гостей, пока совсем за державу не стало обидно, Верещагин!
— Иди ты… — пробурчал я и пошёл к боковой двери японского минивэна.
Борис Константинович сидел в кресле и улыбался, а рядом с ним сидела хмурая барышня лет двадцати.
Старик выглядел на все сто, а может и на все сто двадцать: кожа дряблая, в обильных старческих пятнах, глаза расфокусированные, зубы практически отсутствуют, волосы редкие и, почти до полной прозрачности, седые, также налицо дефицит массы, а ещё руки и ноги дрожат даже в сидячем положении. Одет в больничную пижаму, а на ногах тапочки.
Девушка же была его полным антиподом: кожа пышет здоровьем, кровь с молоком, не тощая, но и не толстая, видно, что занималась каким-то несиловым спортом, возможно, лёгкой атлетикой. Волосы пепельный блонд, глаза голубые, умный взгляд рушит все стереотипы о блондинках, черты лица симметричные, нос прямой, губы пухлые, в общем, хороша, чертовка… Но не мой типаж.
— Знакомься, Елена Кандинская, внучка Бориса Константиновича, — подошла бабуля. — Это мой внук, Дмитрий.
— Привет, — без особой охоты поздоровалась Елена.
— И тебе привет, — в таком же тоне приветствовал её я.
— М-хм, — недовольно нахмурилась бабушка.
Что с ней не так? Опять сваха пробудилась?
— Давайте-ка перейдём сразу к делу, — попросил я. — Выводите дедушку.
Дед, похоже вообще не понимал, что происходит, поэтому никак не среагировал на то, что всё вокруг сильно изменилось и так не похоже на его родную квартиру.
— Надо сделать так, чтобы он выстрелил из пистолета в зомби, — сказал я, когда дед был привезён к стальной баррикаде. — Если моя теория верна, а она уже подтверждена, то твой дедуля очень быстро пойдёт на поправку, но всё, что ему нужно — это убивать.
Я всё продумал, поэтому уже был готов регулируемый штатив от видеокамеры, на который был установлен пистолет Глок-17.
— Сейчас… — я навёл пистолет в креплении примерно в голову ближайшего зомби, зафиксированного между столбами.
Вкладываю пистолет в руку старика и выставляю его палец на спусковой крючок. И жду.
— И чего мы ждём? — спросила бабушка.
— Тут сложность в том, что он должен нажать сам, — пожал я плечами. — Пробовали уже нажимать за других — ничего не получается. Прилив могущества получает тот, кто имел намерение убить.
— Так он не захочет никого убивать, — сказала Елена. — Он не такой человек.
— Есть вероятность, что случайное убийство — это всё ещё убийство, — сказал я. — Сейчас внесу одно изменение…