Траурный эндшпиль
Шрифт:
Пришлось подниматься по лестнице в колокольню на трёх конечностях, потому что одной рукой я держал кроху-НСВ.
«Наверное, это всё выглядит как сюжет тупого фэнтези-боевика…» — подумал я, устанавливая пулемёт у уже разбитого окна колокольни.
Стрекот автоматов практически непрерывен, взрывы гранат раздаются с частотой барабанного соло — враги уже на Никольской куртине, пытаются поднять на стену тяжёлые стальные щиты.
Навожу НСВ на успешно поднятый щит на куртине, после чего разряжаю в него пять-шесть патронов. Судя по брызгам
За стенами через Кронверкский пролив перебирались десятки чертей.
— Мсье Карелин, квадраты Г-16–2 и Г-16–4 — по двадцать мин, будьте добры, — попросил я через смартфон.
— Принято, сделаем, мисье Верещагин! — весело ответил старший сержант.
На воде было семь плотов, в каждом минимум по десять чертей. Их реально дохрена и они реально очень сильно хотят взять эту крепость.
Их пушечка раздолбана в металлолом, возле которого валяются трупы чертей, поэтому артиллерийской поддержки, даже такой вялой, у них больше нет. А у меня есть «Василёк».
Я очень плодотворно расстрелял весь короб, положив минимум десять-пятнадцать чертей. И во время перезарядки пулемёта начали падать мины. Падали они сериями по четыре штуки — такую вместимость имеет кассета, заряжаемая в приёмник. Плотности воды хватало, чтобы вызвать детонацию взрывателя, поэтому взрывы происходили прямо на ней.
Самая главная прелесть речной воды — она гладкая, как стол. Осколки свободно разлетались, не встречая почти никаких препятствий, поэтому ущерб был сокрушительным и ультимативным: я видел, как чертей рвало на части и разбрасывало по Кронверкскому проливу, обагряя воду тёплой кровью. Благодаря тепловизору, были видны быстро остывающие потоки в воде, а также погружающиеся на дно оторванные конечности и части тел.
Сорок мин полностью пресекли вражеский натиск, насытив воду проклятыми кровью и плотью.
— Великолепная работа, мсье Карелин, — похвалил я расчёт. — Передавайте остальным мою благодарность.
— Благодарю за похвалу, мисье Верещагин! — ответил старший сержант. — Ждём следующих координат!
Перезарядив пулемёт, я открыл огонь по новым плавунам, решившим, вопреки опыту соратников, продолжить форсирование пролива.
На бастионах, как вижу, дела не так хорошо, как на куртине, потому что черти уже почти заняли их и скоро получат доступ ко внутреннему двору.
Карлотта действовала согласно нашему плану, то есть не стала держаться за бастионы, а отвела своих мертвецов в здания — в условиях подавляющего численного превосходства противника, лучше использовать узкие пространства кирпичных зданий, чем бессмысленно пытаться отбить бастионы.
— Мьерде… — ругнулся я, когда пулемёт сухо щёлкнул затвором. — Квадрат Д-15–3, двадцать мин, мсье Карелин.
В колокольню прилетают многочисленные пули, некоторые из которых звучно бьют по колоколам. Черти прекрасно осознают угрозу от пулемёта на вышке, поэтому на Васильевской куртине началась какая-то суета, тесно связанная с
— Квадрат Д-15–3, двадцать мин! — продублировал старший сержант. — Принято!
Вижу, что бабуля велела не экономить, ведь черти — это и наши враги тоже, причём куда серьёзнее, чем выдохшаяся «Бригада» или мелкие группировки суперов. Таких надо убивать при любой возможности, в любых доступных количествах. Они не остановятся и не ограничатся Петропавловской крепостью — это всем понятно.
Вооружаюсь своим верным АК-103 и начинаю обстрел проникших в крепость чертей.
Создаётся впечатление, что всё, крепость взята, но это ещё даже не начало. Основное действо впереди.
Отстреливаю два магазина, после чего начинаю спуск, чтобы найти Карлотту.
Некромантка обнаруживается сразу здесь, в Петропавловском соборе.
— Что теперь?! — спросила она.
Вижу, что она пребывает в лёгкой панике. Оказалось, что война против организованного и нацеленного строго против тебя противника — это совсем не одно и то же, что война против выполняющих ещё тысячу и одну задачу солдат и ополченцев. Вот и паникует сейчас.
— Координируй своих морс, чтобы отстреливались из зданий и особо не высовывались, — ответил я. — Скоро они начнут брать здания, одно за другим, поэтому надо сделать так, чтобы это обошлось им максимально дорого.
— А как мы победим?! — воскликнула Карлотта.
— А что, тобою предполагалась победа? — удивился я. — Их изначально было слишком много, поэтому всё, что я могу — это сделать этот штурм неудачным.
— Но как мы выживем? — спросила некромантка.
— За это не переживай, никромонсьен, — махнул я рукой. — Обещаю тебе, что мы обязательно выживем. Ставь своих морс у окон — пусть стреляют.
Выбегаю из собора и сразу же вступаю в бой с отрядом краснокожих, целенаправленно движущихся прямо ко мне. Полагаю, им поставили задачу разобраться с пулемётной колокольней.
Истрачиваю весь магазин на убийство двоих впередиидущих чертей, после чего получаю пару десятков попаданий в личный оберег, который от этого рассыпается в прах. Но пули я получал уже на бегу и оберег исчерпался почти в тот момент, когда я заносил приклад АК и бил им прямо в лоб ошеломлённому черту, носящему военную форму НАТО.
Это не значит, что он принадлежит к войскам североатлантического блока, но выглядел в этой форме он прямо так, как это видели наши отечественные пропагандисты…
— Тебе жертвую, Аид.
Раздался хруст кости, а затем лязг вынутого из ножен палаша, после чего я начал ожесточённую рубку.
В меня стреляли, пули расплющивались или рикошетили о мою броню, а черти гибли, под мои тихие воззвания к древнегреческим богам.
Лезвие палаша, периодически издающее губительные для чертей импульсы инфразвука, порхало в вихре разлетающейся крови, разрубленные тела чертей падали мне под ноги, а я двигался всё дальше и дальше, доставая всех, кого можно достать.