Травля лисы
Шрифт:
…Алексей Алексеевич Клюев плевал на все эти страдания по белой ночи. Он крепко сжимал в руке ремень спортивной сумки, которую нес на плече. Внутри лежала, прикрытая футболкой, граната «Ф-1». Она же — «лимонка», «фенька», «эфка». Клюв был спокоен. Он хорошо раскумарил и был спокоен, как сфинкс. А под стелькой кроссовки лежал еще один чек герыча. А еще лежали в кармане баксы… Скоро, когда он сделает дело, у него будет много денег, а следовательно и героина. Светку-сучку с хвоста долой! Пусть на кайф п…дой зарабатывает. Он теперь и сам, без нее, с усам. Он — киллер.
Клюв едва не прозевал тот закуток, о котором говорил ему Петрухин. Но вспомнил все-таки и, воровато оглянувшись по сторонам, юркнул за куст шиповника. Теперь оставалось только ждать. Под кайфом это нетрудно, только бы не задремать.
Клюв посмотрел на часы (часов у него давно уже не было, да и ни к чему они, но Петрухин приказал: купи, для дела нужно), время приближалось к полуночи… Чертова белая ночь — светло, как днем. А дела злодейские темень любят, мрак. На крайняк — непогоду. Вот как было с Лисой… Гром, молния, ливень — самого страх разбирал, руки ходуном ходили… Маринка-сучка тогда раскумарить как следует не дала. Сказала: сделаешь Лисицу — можешь торчать сколько влезет, а пока — уволь. А дала бы тогда раскумарить — он бы стал спокойный, как скала, и завалил бы обоих верняк… И Лису, и мужика ейного. Зубами бы загрыз… Клюв привалился плечом к забору и прикрыл глаза.
Часы в кабинете Брюнета пробили полночь. Кондиционер последние дни барахлил, и в кабинете было душновато. Плавали густые клубы дыма. Гувэдэшный полкан и Брюнет выпили изрядненько. Петрухин и Купцов воздерживались, но тем не менее выпили и они. Полковник сначала держался настороженно, но потом расслабился и лил в себя виски — будь здоров, будто портвейн за рубль девяносто семь. Отпустил Валентин Петрович тормоза, начал хлестаться, как младший лейтенант.
Часы пробили полночь, Петрухин катнул пробный шар: пора, мол, и закругляться… Неожиданно против высказался Брюнет:
— Чего? Куда? Хорошо сидим, мужики. А дома что? Дома только с бабой поругаться и мордой в тряпки…
Полковник Брюнета поддержал:
— Ага. Хорошо сидим. Не хочу мордой в тряпки, хочу к девкам.
— О'кей, — подхватил Петрухин, — сейчас рванем к девкам. Я одну точку знаю — райское наслаждение.
Стали собираться. Полковника потянуло вдруг на анекдоты, и он начал рассказывать их один за одним, нудно и неинтересно… Петрухин отвел Брюнета в сторону. Тихо сказал на ухо:
— Слушай внимательно, Витя… Сейчас на улице постоим на воздухе, покурим, потреплемся. Что бы ни происходило, ничему не удивляйся и ничего не бойся.
— Не понял, — сказал Брюнет.
— Тебе и не нужно ничего понимать сейчас. Завтра все объясню. Сейчас запомни одно: что бы ни произошло — ничему не удивляйся и ничего не бойся… понял?
— Понял, — кивнул Брюнет, хотя было видно: ничего-то он не понял.
Спустя пять минут всей компанией вывалились на стоянку.
…Клюв
…За два дня до того, как Петрухин позвонил Клюеву, в кабинет к «инспекторам» зашел Брюнет. Присел на край стола, рассказал анекдот… Поинтересовался: какие проблемы по работе? Петрухин с Купцовым заверили, что никаких. Только вот проклятый «закуток» Пешнев все никак не заделает.
— Дался вам, блин, этот закуток! — сказал Брюнет весело. — Вот проблема — закуток! Да он со своим кустом шиповника облагораживает, можно сказать, наш чудовищный забор… Цветник, можно сказать. Оазис.
— Ну-ну, — ответил Петрухин. — Ты — начальник, я — дурак… Тебе, Виктор, видней. Цветник так цветник.
— Должность «дурак», господин инспектор, в штатном расписании «Магистрали» не предусмотрена, — веско сказал Брюнет, покачивая ногой, обутой в мягкий замшевый мокасин. — И вообще я к вам по другому поводу зашел… Какие планы, мужики, на вечер пятницы?
— А что? — спросил Петрухин.
— Ты, Дмитрий Борисыч, неисправим… на вопрос начальника отвечают конкретно, четко, быстро.
— А я че? Я ниче, — заскромничал Петрухин. — Я так просто.
— У меня планов на вечер пятницы нет, — сказал Купцов.
— У меня тоже, — сказал Петрухин.
— Вот и ладушки, — сказал Брюнет. — Дело вот в чем. Я раз в месяц встречаюсь со своим полканом из ГУВД. Для поддержания контакта… Любит мой Валентин Петрович, когда «контакт» выглядит как встреча, если уж не друзей, то, по крайней мере, старинных приятелей. С душевным разговором под литр водочки.
— А на закуску — конвертик, — ехидно вставил Петрухин.
— До чего же ты нехороший человек, Митька, — вздохнул Купцов. — Все тебе надо непременно опошлить, оболгать. Валентин Петрович — полковник милиции. А уж полковники милиции, как известно, от олигархов конверты не берут. Верно я сказал, Виктор?
— Абсолютно справедливо, — откликнулся Брюнет. — Митька — известное дело — циничен до краю. Готов оклеветать даже самое святое — нашу милицию. Так вот: в эту пятницу у меня с Валентином встреча. Он наши контакты афишировать не хочет, а потому встречаемся всегда в офисе, всегда вечером… Полковник подгребает часикам к девяти, и до полуночи я с ним мучаюсь. А как-то раз пришлось и до утра квасить… тяжко одному-то воевать!
— Так что же ты предлагаешь? — спросил Петрухин, хотя было и так уже ясно, что именно предлагает Брюнет.