Травля
Шрифт:
Когда открыли дверь, меня усмирили... Стражников было двое. Третий стоял в фуражке набекрень. Судя по серебряным нашивкам на рукавах, это был, видимо, шеф.
– Отведите его в медпункт, – сказал он. – Я пойду предупрежу директора.
Меня схватили и потащили по коридорам до лифта. Спускались быстро-быстро, как Копа, когда он несся с мячом и никого перед ним не было.
Снова коридор... Помещение, пропахшее эфиром... Мы прибыли. Вызывают врача, кладут меня на кровать... Я разыграл полное изнеможение. Врач тут как тут. Он приподнял мои веки, послушал сердце и покачал головой.
– Криз прошел, – сказал он. – Оставьте его здесь, я за ним послежу. Если он снова
Шеф стражников, эта вялая селедочная шкура, заметил:
– Вы знаете, доктор, он очень опасен.
Доктор согласился:
– Не волнуйтесь, ему свяжут ноги, и я прикажу сторожить его двум санитарам.
Смогу ли я запудрить ему мозги?
Все ушли, за исключением двух санитаров, которые расположились между дверью и моей кроватью. Казалось, эти типы совершенно не хотели спать. Они вполголоса обсуждали мои подвиги, описание которых переполняли вечерние газеты. Личность убийцы смущала их и волновала. Оба они были молоды и крепко скроены. Их вскормили не из велосипедного насоса, это было видно невооруженным глазом. Наверняка они жонглировали больными, как блюдцами.
– Ты веришь, что это сумасшедший?
– Я не знаю, может быть... Кто еще станет прижигать груди девушке сигаретой и разрезать ей горло?
Это было для меня откровением. Тут я понял, почему начальство поверило в тараканов в моей голове. Естественно, поверив в мою способность к подобной расправе над женщиной, можно было прийти только к такому выводу.
Я по-прежнему не шевелился. Судя по тому, что я смог увидеть, санчасть находилась в том же здании, что и тюрьма. Это усложняло побег, но ночной персонал был немногочислен, возможно, клиенты здесь также редки, как в роскошных отелях в мертвый сезон.
Мои санитары перестали обмениваться гипотезами о моем умственном состоянии. Я услышал их ровное дыхание. Это был хороший знак...
Если бы мои лодыжки не были связаны ремнем, я рискнул бы броситься в драку и вкатить им небольшую дозу снотворного моего собственного рецепта, точно!
Чтобы достать узел ремня, я извивался как змея на бархате: медленно-медленно и бесшумно. Есть... Оба кореша продолжали дремать. Я замер, боясь разрушить их уверенность, что все в порядке. Затем я начал манипулировать с ремнем, подергивая его в петле узла... Вот узел ослаб. Я напрягаю ноги, чтобы развести лодыжки. Затем, фантастически изловчившись, мне удается освободить ногу... Потом – вторую...
Я улегся на кровать восстановить силы и посмотрел на клизмачей. Один из них открыл глаза и наблюдал за мной. Он подтолкнул локтем приятеля.
– Смотри, Ганс, он проснулся!
Другой тут же пришел в себя. Оба стали меня проверять, как будто были знаменитыми биологами, а я культурной средой 11 .
Я скрыл свои намерения и испустил жалобный вздох, способный навести тоску на выводок тигров. Лучше подождать... Я замер и сделал вид, что сплю. Однако бдительность пробудила обоих санитаров. Они пустились рассуждать о медицинских свечах: один был сторонником ставить их узким концом, ссылаясь на то, что так предназначено; другой придерживался более революционного метода – вводить толстым концом. Он базировал свою теорию на аэродинамике. Голоса усиливались. Тема явно их увлекла. Эти господа готовы были вступить в соревнование; хотел бы я это посмотреть. Можно было бы заключать пари, вот был бы азарт. Команда суппозиторий А Национального Дивизиона встретилась с У К Ш С (Университетский Клуб Швейцарского Суппозитория) в турнире, идущем в зачет Кубка мира,
11
Искусство Сан-Антонио – всегда находить сравнение, которое бьЕт прямо в цель. Флай-Токс
В конце концов, мне стало скучно. Я оставил их спорить о технологии и вернулся к своей личной тематике. Есть, конечно, научный круг вопросов более спорный, но и более увлекательный.
Вдруг я так и подскочил. Мне пришла в голову ошеломляющая мысль, которую я до сих пор не осознавал: если типы из сети Мохари поспешили послать убийц к Франсуазе, значит, они держат Матиаса под подозрением. Документы, найденные у бедной малышки, доказывают, что Матиас засыпался полностью, поскольку его друг – убийца Влефты.
Значит, после возвращения экспедиции с Матиасом будет покончено, если не произойдет чуда. А может быть, за ним установят слежку в надежде найти меня, держателя солидного чека? В этом случае необходимо немедленно предупредить Матиаса... Я не гордец. Я думал, что достиг успеха в своем задании, но моя глупость свела на нет эту ложную уверенность. Я ни в коем случае не должен был связываться с Матиасом... Старик дал мне его адрес только на случай провала операции... Как только он узнает, что я совершил такую фундаментальную глупость, он выгонит меня ко всем чертям... При условии, конечно, что я смогу предстать перед ним.
Я снова обратил внимание на своих суппозиторщиков. Они оставили нудную тему и принялись за другую, столь же достойную интереса и касающуюся способа подставлять судно одноногим.
Я приподнялся на локте, чтобы их перебить и жалобным голосом пробормотал:
– Ради Бога, я хочу пить... Дайте мне выпить росы весенней ночи... сжальтесь... Парни встали.
– Дай ему все-таки попить, – сказал самый крепкий с сознанием своей силы.
Другой, рабочая кобыла (вы поняли намек?), поднялся и налил воды из крана металлического бачка. На меня он даже не посмотрел!
– Я положу барбитурат? – спросил он своего коллегу.
– Несколько капель снотворного, тогда он оставит нас в покое!
Санитар, который собрался дать мне пить, взял коричневый пузырек и стал считать капли...
– Двадцать пять... двадцать шесть...
Доза слишком сильная... Эдак, пожалуй, недолго проделать небольшое путешествие в страну знатоков Пикассо.
Молодой человек, водонос, направился к моей постели. Не знаю, замечали ли вы, что когда кто-нибудь несет полный стакан, то все внимание его обращено на свое равновесие, и он уже больше ни о чем не думает.
Вот он у кровати, протягивает мне наркотик... Я притворился таким слабым, что не смог его взять. Он подошел совсем вплотную и склонился. Тогда я выбросил руки и схватил дичь за шею. Любопытный захват. Мой приятель Артурле-Грэнше мне его показал: ударить, отклонить торс, поднять плечо, подтянуться вперед, и мой счетчик капель уже в другой стороне комнаты, сложив руки накрест, с болью в шее, которая пройдет еще не скоро. Ему не избежать повязки Вельпо на шею... В долю секунды я вскакиваю с кровати и устремляюсь ко второму санитару, пока он не встал со стула. Получив удар кулаком в голову он снова плюхнулся на стул, но выставил руку вперед, которую я тотчас схватил и стал выкручивать. Он заорал; еще поворот, и вот он на коленях на полу. Еще он по заслугам получил великолепный удар коленом в под-дыхалку... Его зубы выстукивают «Вот мчится тройка удалая». Он упал на живот. Я «прикончил» его последним ударом в висок...