Травля
Шрифт:
– Тебя послал Старик?
– Конечно! Он знает, что ты предавался возлияниям, и велел срочно привести тебя...
– Горим?
– Судя по его возбуждению, да! Одна мысль – одеваться, потом вести машину до резиденции Старика, выслушивать его болтовню, меня угнетала.
– Как бы мне хотелось сачкануть!
– Не советую, – уверил Пино. – Он мне сказал, что каждая минута на счету!
– Ладно, жди меня. И будь благоразумен с мамой, пока я одеваюсь.
– Я тебя умоляю, – пробормотал он в смущении.
– Весь Париж знает, что ты самый развратный тип, уцелевший
Вот уже две тысячи пятьсот лет, как я не видел шефа в таком плохом состоянии. Выглядел он отвратительно. В глазах было столько же любезности, сколько у сдающего в парке стулья напрокат, к которому обратился золотарь; губы его были так сжаты, что невозможно было измерить его температуру через рот.
– Садитесь, Сан-Антонио.
Он пристально разглядывал меня. Его буркалы были беспощадны. Но я не терял самообладания. На моей помятой физиономии он читал о количестве выпитого накануне, как читают о способе использования электробритвы после тридцати лет бритья короткой саблей.
– Видок не слишком хорош!
– Печень, шеф, это ничего...
– Вы не слишком перепили? При этих словах я начал вскипать. Мне хотелось послать его куда подальше, но у меня не хватило сил.
– Просто мы обмывали повышение Берюрие...
– Слушайте меня, Сан-Антонио, я знаю, что вы умеете пить, но я не слишком это одобряю. Алкоголь разрушает рефлексы...
Он мне выдал курс морали начальной школы о знаменитом божьем биче! Я ждал, когда он вытащит графики из ящика стола.
– У вас есть ко мне претензии, шеф, нет? По моему голосу он почуял, что я вот-вот ткну его носом в бювар, а поскольку я был ему нужен, он сменил пластинку.
– Сан-Антонио, я в большом затруднении... Я ждал продолжения. Он потер свои холеные руки, принесшие целое состояние маникюрщицам.
– Итак, вы немедленно отправляетесь в Швейцарию...
Тут я заколдобился! Представьте себе, что сегодня в шесть вечера у меня свидание с блондинкой, которой достаточно послать открытку, чтоб быть принятой в разряд "блю белл гЕрлз 1 "! Но это возражение не имело силы, и я не стал его формулировать. Старик тЕр свой череп слоновой кости.
1
Роскошная девушка (англ.)
– Вы знакомы с Матиасом?
Еще бы, Шарль! Это один из моих лучших коллег. Молодой, выпускник Сорбонны, который сделает чертовскую карьеру, судя по достигнутым успехам.
– Я только знаком с ним, патрон!
– Он только что совершил сенсационный подвиг...
– Ах так? Это меня не удивляет!
– Вы слышали об организации Мохари? Я задумался...
– Не та ли это организация, которая снабжает оружием арабские страны?
– Да. Матиас сумел вступить в ее ряды.
Я присвистнул. Мое похмелье сразу прошло, и я забыл свою красотку, которая будет ждать меня вечером у Машьяна.
– Прекрасная работа, на самом деле. Как это ему
Старик, скромный как пятнадцать голливудских звезд, потупил свои лягушачьи глазки.
– Он следовал моим директивам, вот и все!
– Я в этом не сомневался, шеф!
Он схватил нож для бумаги из слоновой кости, цвета своего черепа, и начал выстукивать на столе «Марш донских аккордеонистов».
– Необходимо, чтобы у меня кто-нибудь был там, на месте... И я знал, что резиденция, если можно так выразиться, организации Мохари находится в Берне. Тогда я отправил его туда... Он смог найти ход. У Матиаса были стратегические сведения, касающиеся операции в Северной Африке... Он им их сообщил, чтобы положить приманку в ловушку.
– Его не подозревают в двойной игре?
– Не думаю. Он выдержал многочисленные тесты и вышел победителем. Короче, его положение у Мохари прекрасно, и мы довольны...
Я не видел, к чему он клонит. В конце концов, если он меня вызвал, то не для того, чтобы поделиться радостями жизни (как говорил Анри Спад). Он не замедлил объясниться.
– Итак, в Берне все в порядке. Матиас нас предупреждает обо всех серьезных приготовлениях и надо, чтобы он сохранил свой пост!
– Но что-то может ему помешать?
– Кто-то...
– Кто?
– Некто Влефта...
– Никогда о нем не слышал!
– Это албанец, член организации Мохари... Он у них своего рода основной агент по Соединенным Штатам...
– В чем же дело?
– Дело в том, что он имел дело с Матиасом в прошлом году по поводу планов, украденных из Морского министерства... А значит, он знает нашего друга!
– Ай!
– А завтра он прибывает в Берн из Нью-Йорка... Это катастрофа для Матиаса... Как только Влефта его увидит, он его разоблачит и... – Он не закончил. А что еще можно было добавить?
– Хорошо, и тогда?
– Вы должны вмешаться...
– Я?
– Да. Сегодня вы отправляетесь в Берн, а завтра утром вы поджидаете албанца в аэропорту...
Боже мой, вот этого-то я не люблю. Я пытаюсь уточнить у Старика его намерения:
– И я ему должен дать поручение?
– Да, вы шепнете ему на ухо с помощью револьвера...
Теперь все ясно и не остается мест для фантазии. Мне больше не хочется шутить. У меня бывает желание укокошить тех, с которыми я в ссоре, не поджидать субъекта, которого я не знаю, на выходе из самолета, чтобы отправить его на небо, это, да...
Я наморщил нос. Старик заметил это и кислым голосом бросил:
– Не согласен? Я прочистил глотку.
– Вы знаете, патрон, я не чувствую в себе способностей живодера!
Он ударил кулаком по столу, что с ним редко случается, так как обычно он умеет владеть собой.
– Сан-Антонио, я прошу вас учесть, что речь идет вот о чем: или Влефта или Матиас, и что я предпочитаю, чтобы это был Влефта... Для нашего друга это вопрос жизни и смерти. Я думал, что вам не надо это объяснять... Могу добавить, что кроме этого сентиментального аспекта проблемы, скажем так, есть еще более важный: национальные интересы. Надо, вы меня хорошо слышите, НАДО, чтобы Матиас сохранил свой пост, всЕ!