Травница (И я не осуждаю тебя, Парк-авеню 79)
Шрифт:
... Проснулась опять у него под мышкой. Сообразила, ещё не открывая глаз: голове тепло. И вообще тепло, как в гнёздышке. Улыбнулась сонно. И - замерла: что-то тёплое коснулось виска. Осторожно открыла глаза. Утро, кажется, в разгаре, раз в комнате совсем светло?.. А он лежит на боку - опираясь на локоть, и, нависая надо мной, заглядывает в лицо. Взял - и ещё раз поцеловал в висок. Даже не поцеловал - прикоснулся губами. Пока он был занят виском, я изловчилась и рванула было из-под одеяла.
– Куда-а?! Шустрая какая!
– сердитым
Рука-то его у меня на боку. Ладонью за спину и придержал.
– Увидят! Сергей, отпусти!
– Поздняк метаться! Видели уже.
– Кто?!
– Ну, Вадим заходил... Андрей вроде тоже побывал.
– О-ой...
– А чего ой? Сейчас мама зайдёт - и будет полный набор, - поддразнил он.
– Почему - полный?
– строптиво откликнулась я.
– А Александр?
– Убью.
Я притихла. Уткнулась ему в грудь, чтобы не видел озорной улыбки.
– А кого?
– В смысле - кого? Его, конечно.
– А...
Чтобы спросить, почему не меня, - перевернулась на спину. А он нагнулся - взял и поцеловал. В губы. Тихонько так. Сначала... В общем, мы оба здорово вздрогнули, когда в дверь деликатно постучали. Шёпотом ойкнув, я немедленно нырнула под одеяло.
– Э... Сергей, ты... вы... ещё не встали?
– Сейчас!
– недовольно сказал Сергей.
– В общем, завтракать я накрою в столовой комнате. Ясно?
– Угу...
Теперь уже отчётливо слышные шаги постепенно утихли.
– Столовая комната?
– удивлённо спросила я.
– Рядом с кухней. Была закрыта раньше.
– Он снова нависал надо мной, облокотившись, и явно не собирался ни сам вставать, ни отпускать меня. Я вспомнила, какой бываю лохматой по утрам, и покраснела. Он пальцем провёл по моей щеке и улыбнулся.
– Ты что? Что-то вспомнила?
– Волосы у меня, наверное...
– Да уж, лохматость повышенная.
– Он пальцами поправил мне чёлку и спросил: - Оля, ты... не разочарована?
– Чем?
– Ну... Ничем. Тем, что я пока не могу...
– Нет. Я же, в отличие от некоторых, знаю, что это временно.
Я улыбнулась ему, что, кажется, его успокоило. А мне вдруг стал понятен смысл его вчерашней горечи при взгляде на Андрея и Аню. Вот что его мучило, оказывается, больше всего. Его временная мужская несостоятельность... Что ж. Ещё одна монетка в копилку его стресса.
– Дежурства ребят отменяю, - заявил он.
– Мне хватает твоего. Одного. Оно на меня благотворно действует. И вообще, перевожу тебя в разряд сиделки. А что должна делать сиделка? Сидеть рядом с больным. Постоянно.
– А ты больной?
– изумилась я.
– Будешь задавать лишние вопросы...
– Его тёплая ладонь скользнула под футболку, в которой я спала. Я охнула, схватилась за его запястье. А он погладил мой сжавшийся от неожиданной ласки живот и довольно констатировал: - Лишних вопросов больше никто задавать не будет.
– А вставать придётся, -
– Тебе пора менять марлечки, да и про отвар сегодня как-то забыли. Ладно ещё, вчера начал пить только вечером. Там ещё осталось немного, а ведь...
– Ага. А ещё после завтрака кто-то собирался по магазинам, чтобы завтра в красивой униформе присутствовать на моём дне рождения.
– Я куплю самую дорогую медсестринскую форму!
– пообещала я, огорошив его, и, тем усыпив бдительность, вывалилась из-под одеяла и быстренько отбежала от кровати.
– Так нечестно, - проворчал Сергей, садясь на кровати.
– Пользуешься тем, что я не могу... Ну погоди, вот сделаешь то, что обещала, попробуй только тогда сбежать от меня!
Я подтянула надетые джинсы, стоя боком к нему и безудержно улыбаясь в сторону: кажется, у меня долгосрочные перспективы в этом доме - как говаривала одна девица в моём выпускном... Взяла его рубашку-тройер и подошла.
– Возьми, замёрзнешь.
Он поднял руки, и я надела ему рубашку через голову. Пока я застёгивала ему верхние пуговицы, кроме одной, самой верхней (знаю уже, как он любит), его ладони, снова пролезшие под футболку, мягко держались за мой пояс. И, закончив, застёгивание, я с облегчением - теперь можно не только мечтать!
– погладила его по голове.
– Оля, - неожиданно серьёзно сказал он.
– Ты и правда не испугалась, когда у меня ночью... ну, началось это... Ну, не испугалась того, что произошло ночью?
Я вздохнула и положила ладони на его голову.
– Испугалась, конечно. Я же не знала... Андрей потом объяснил, в чём дело. Тогда уже легче стало... Когда знаешь, уже легче. Это сначала я не поняла.
– И ты не побоялась...
– Когда один, даже во сне, это страшно. Но когда кто-то рядом, мне кажется, кошмары уходят. Должны уходить. А ты был один. И во сне. И в комнате. Я подумала и...
– Это ты хорошо подумала, - задумчиво сказал он и ткнулся в мой живот головой.
Марлечки на ногах могла бы сменить ему быстро, если бы время от времени он не дотрагивался то до моего плеча, то до волос. Поднимала глаза и видела его улыбку. И понимала, что он проверяет, точно ли я здесь. Помню ли о нём...
Его звонок догнал меня у двери в мою комнату.
– Не забудь, что в столовую сопровождаешь меня ты.
Слукавила:
– Сергей, я же тебя не подниму!
– В смысле?
– Ты же сейчас на кровати. А как я тебя перетащу в кресло?
– Хихикаешь, да? Ну, хихикай, хихикай... Это сделают ребята. И уйдут. А ты будешь рядом, когда начну спускаться в столовую.
– Ага. Буду. В белом фартуке.
Озадаченное молчание.
– Не понял.
– Ну, в белом фартуке сестры милосердия и в косынке с красным крестом. В фильмах так сиделок наряжают. И со смиренным выражением лица. Типа: что бы этот деспот и тиран ни придумал, вытерплю!