Травница

Скворцова Ксения

– «Вот не зря эта дочка так хорошо учится! Энергию высасывает из других детей. Поэтому у них поведение плохое и оценки низкие!»

– Нда… – мама морщит лоб. – Я думала, больше в определённом типе людей некуда разочаровываться, а тут…

Лена прыскает.

– Мамы девочек, которые меня обижали, такое рассказывали, пока их ждали со школы, представляешь?

Ладно, их дети, но…

– Они до сих пор их сами забирают? – недоумевает мама, ставя чашку на колени. – Так девчонки-то уже взрослые, тринадцать-четырнадцать лет!

– Я слышала, они им в телефон установили приложение, через которое можно в любой момент подслушать, о чём их девочки говорят. Все звонки, все сообщения читают так. И отслеживают местоположение. А ещё считают каждую копейку, которую те тратят в столовой.

– Боже ж ты мой, что творится, совсем с ума сошли, – мама хватается за голову. Кружка падает на пол, а пролившимися остатками какао лакомится собака. – Знаешь, Лен, – хмуро говорит мама, – у меня есть ощущение, что девочки те не очень-то хотели во всём этом участвовать. Или сливали на тебя весь свой негатив, который у них возник из-за такой вот невольной жизни.

– Ты что, думаешь, это их мамы настолько их доводят? Разве могут взрослые люди вести себя так?..

– О-о-о, – с грустной смешинкой протягивает мама. – Ты не представляешь, какими могут быть взрослые люди безответственными. Гора-а-аздо хуже детей.

Мама забирает у Лены кружку, подбирает свою, быстренько споласкивает и вновь садится за стол с задумчивым видом. Она замирает на какое-то время, пока Лена наслаждается ощущением той опоры, которую ей даёт мама. Какое же это счастье – когда можно прийти к ней и рассказать всё-всё, что лежит на душе, и она всегда поймёт и постарается помочь. И никогда – никогда её не осудит. Они – одна команда.

– Идеальным решением проблемы был бы переезд, – наконец говорит мама. – Но меня… меня питают эти места, этот наш дом, эта природа, этот лес и озеро… Понимаешь? Я чувствую, всем сердцем чувствую, что здесь моё место. Пусть друзей тут немного,

но они ведь есть, и самые верные, родные. Я должна быть здесь. А вот тебя этот город будто бы выпроваживает. Кто знает, может, так будет лучше? Нет, то, через что ты сейчас проходишь – очень, очень, очень тяжело. И я тебе ужасно сочувствую. Люди бывают жестоки… А ты… Ты сильная, умная, смелая. И ты справляешься. Ты можешь постоять за себя. Очень тобой горжусь, доченька. Но я бы на твоём месте задумалась о том, чтобы после девяти классов поступить в колледж в город покрупнее. Мне очень не хочется тебя отпускать, но судя по всему, тебе так будет лучше.

– Я, если честно, сама думала об этом. Можно попроситься пожить у нашей родни, да ведь? Мне, конечно, страшновато, но оставаться здесь ещё страшнее. Спасибо, что поняла всё без слов, мам.

– Ну, конечно. В городе твоей мечты есть возможности, перспективы. А тут… тут только обиды. А на счёт тех девчонок… завтра же подниму вопрос с переводом в другую школу, ты больше их не увидишь. А вот я, уж поверь мне, устрою завтра встряску. Столько злости сейчас во мне… Так, а пока… пока, моя дорогая, не подышать ли нам свежим воздухом, чтобы обеим прийти в себя и успокоиться – хотя бы до завтрашних баталий?

Они стоят на крыльце, обнявшись. Смотрят на капли дождя в свете фонаря. Слушают, как плач природы говорит им: «Трудности – не навсегда. Вы справитесь. Ведь вы есть друг у друга. Одни на всём белом свете». Лена выходит под дождь. Босиком. Поднимает руки к небу. Закрывает глаза. Вдыхает грядущую свободу и счастливые перемены. Они щекочут душу.

Смеётся.

Мама улыбается. Лена зовёт её рукой и, немного помявшись, задрав халат, чтобы не испачкать в грязи, мама бежит к ней. Они поют старую добрую песенку, приплясывая, а мама шутит и смущается:

– Я как маленькая девочка!..

А Лена кружит её за руки и говорит:

– Просто ты живая, мама. Ты такая живая!..

Всё это и есть – настоящее колдовство.