Травяная западенка
Шрифт:
– Ладно, – говорит.
Задушевные подружки прибежали, болезнуют:
– Приходится, видно, за облезлого выходить.
Устя и им отвечает:
– Что поделаешь! И с облезлыми люди живут.
Подивились подружки, – что с девкой сделалось! – убежали. Тут и сам женишок прикатил, а Устя его всяко привечает. Яшка и обрадовался:
«Поняла, знать, девка свое счастье. Теперь уж малахитовая яма моя будет».
Только подумал, Устюха и говорит ему навстречу:
– Спрашивают меня люди, не знаю
Яшка башкой заболтал:
– Так и надо! Так и надо! Никому не сказывай! Мне только укажи!
– Тебе-то, – отвечает Устенька, – и подавно боюсь сказать. Еще откажешься тогда от меня. Засмеют меня люди.
Яшка заклялся-забожился:
– Никогда не откажусь! И барыня так велела. Разве можно против барынина приказу идти?
Устенька еще помялась маленько, да и говорит:
– Страшное это дело, Яков Иваныч! Как бы худа тебе не вышло.
Яшка расхрабрился.
– Никого не боюсь. Укажи место!
– То-то и есть, – отвечает Устенька, – что место, где богатство открывается, никому неизвестно. А могу я сказать, в которое время и где голос слушать.
– Какой, – спрашивает, – голос?
– А тот, который богатство-то указывает.
Тут Устенька и рассказала:
– Покойный тятенька так мне про это сказывал. Есть, дескать, близ Климинского рудника береза приметная. Всю ее губой-слезомойкой изъело, она и согнулась дугой. Только три прута здоровых остались, как три тычка по дуге поставлены.
Вот под этой березой надо стать ночью как раз в эту пору, когда травы наливаются. От Андрея Наливы до Иванова дня. В руках надо держать веник – банный опарыш и стоять крепко, не ворочаться, не оглядываться.
Тут и услышишь голос женский – песню поет. Потом этот голос тебя спросит, кто ты такой да зачем пришел. А как ты скажешь, полетят в тебя камни да песок, а голос опять спросит:
– Которое тебе надо?
Ты, как узнаешь на руку, что тебе надобно, так и кричи скорее:
– Вот это.
Голос тебе и укажет место. А там уже дело простое. Потяни в том месте за траву, – и откроется тебе западенка, как ход в гору, а там этого песку либо руды сколь хочешь, хоть возами греби.
Только под березу надо пешком идти. На лошади поедешь – ничего не услышишь. И банный опарыш, смотри, из рук не выпускай! Да коли какой камешок в тебя угодит, потерпи как-нибудь, не закричи!
Выслушал Яшка этот разговор и в тот же день уехал березу искать. Нашел ловко. Все приметы сошлись.
Вечером взял Яшка мешок, спрятал в него банный опарыш, да и пошел на примеченное место.
Ночью в лесу, хоть и летом, одному без огонька скучненько. Ну, Яшка об этом не думал, спозаранку считал, сколько ему из богатства урвать достанется. Стоит как пень – не пошевельнется и банный опарыш в руках
Как вовсе глухая ночь настала, слышит – голос женский запел. Тихонько и где-то совсем близко. Песня незнакомая. Яшка только и разобрал: «Милый друг, ясны глазыньки».
Потом голос спрашивает:
– Ты, молодец, кто такой будешь и зачем пришел?
Яшка назвал-звеличал себя, да и объясняет:
– Малахитовой руды доступить желаю.
– А ты, – спрашивает голос, – женатый али холостой?
– Холостой, – говорит Яшка.
– То-то! Женатым я не пособляю! – говорит голос.
Потом опять спрашивает:
– Ты камнерез али рудобой?
– Я главный щегарь!
– Вон что! – вроде как удивилась та женщина. – Тебе, значит, всякой породы камни подойдут? Получай, не то, да выбирай, какое любее!
Тут посыпались в Яшку камни да песок. До того порно бьют, что едва на ногах Яшка держится, даром что мужик здоровенный. Не до того ему, чтобы породу выбирать, да и где такому в потемках на руку понять камень. Одна плитка садчее других пришлась. Яшка ухватил ее, да и кричит недоладом:
– Эта вот самая! Эта!
Тогда женщина и говорит:
– Ладно. Приходи завтра в это же время к Карасьей горе. Там скажу тебе, что надо. – И объяснила, в котором месте дожидаться. После этого голоса не стало.
Яшка постоял еще сколько-то, потом давай по земле руками шарить, камни подбирать. Полон мешок нагреб и поволок его домой, как светать стало. Еле доволок, даром что чуть не половина камней по дороге через дырки в мешке высыпалась. Яшка и не заметил. Говорит еще:
– Вишь, как утряслось!
Стал дома камни разглядывать. Разное оказалось. Котора руда железная, которое – просто галька. Ну, и малахит есть. Та плитка, которую Яшка сперва ухватил и за пазуху спрятал, тоже малахитовая оказалась. Да и малахит-то поделочный, самого высокого сорту.
Обрадовался Яшка, про синяки и раны свои сразу забыл.
«Как бы, – думает, – не сорвалось! Что это она про женатых говорила? Ладно ли, что я жениться собираюсь?»
Раздумывать Яшке все ж таки не время. Засветло надо сперва оглядеться, а Карасья гора не близкое место. Запрятал мешок с породой, поел, да и поехал. Того и не думает, что за ним подглядывают.
Утром-то, как Яшка под мешком кряхтел, его видели саломирсковски прислужники и камешок – один или два – подобрали. У собачонок, известно, завычка, – как бы друг дружку подкусить. Сейчас же, значит, эти камешки своему барину представили.
– Вот-де с чем турчаниновский щегарь по городской дороге шел, а наш щегарь куда глядит?
Барин, как ему втолковали, чем эти камешки пахнут, не хуже жеребца на дыбы поднялся. Своему-то щегарю Санку Масличку малахитиной в зубы:
– Погложи-ко!