Травяной венок. Том 1
Шрифт:
В конце следующей весны было наконец предпринято паломничество в Пессинунт, хотя Юлия и Марий-младший пытались протестовать, ибо им хотелось провести на море все лето; однако их сопротивление завершилось поражением. В Пессинунт вела одна дорога, которой пользовались и захватчики, и паломники. Она вилась по долине реки Меандр между побережьем Малой Азии и Центральной Анатолией. Так же поступили и Марий с семейством, не перестававшие восхищаться благоденствием и великолепным обустройством, царившими в здешних местах. Потом, оставив позади замечательный хрусталь и термальные источники Гиераполя, где окрашивали черную шерсть, закрепляя краску в соляных ваннах, они пересекли
Пессинунт, однако, лежал на возвышенности, где вместо лесов зеленели хлебные нивы. Согласно объяснению проводника, храм Великой богини в Пессинунте, подобно всем великим религиозным святыням, располагал обширными землями и целыми армиями рабов и был так богат, что вполне мог функционировать как полноценное государство. Единственная разница сводилась к тому, что жрецы правили от имени богини и не транжирили скапливающиеся в храме богатства, а направляли их на умножение власти богини.
Памятуя о Дельфах, вознесенных на горную вершину, путешественники ожидали увидеть нечто похожее и здесь; велико же было их изумление, когда они обнаружили, что Пессинунт расположен ниже, чем прилежащая к нему равнина, – в известковом ущелье с крутыми стенами. Святилище находилось в северной части ущелья, более узкой и менее плодородной, нежели остальная часть, протянувшаяся далеко на юг; здесь бил из скалы ручей, который впадал далее в большую реку Сангари. Святилище и храм поражали древностью, хотя многое было возведено уже греками, в их собственном стиле. Великий храм, построенный на небольшом холме, встречал полукружьем ступеней, на которых скапливались в ожидании встречи со жрецами паломники.
– Наш священный черный камень находится у вас в Риме, Гай Марий, – сказал archigallos [56] Баттак. – Мы добровольно передали его вам, когда он вам понадобился. Вот почему убежавший в Малую Азию Ганнибал не дошел до Пессинунта.
Памятуя о письме Публия Рутилия Руфа насчет посещения Рима Баттаком и его приближенными в годину германской угрозы, Марий был склонен относиться к собеседнику не слишком серьезно. Баттак тотчас подметил это.
– Ты смеешься потому, что я кастрат? – спросил он.
56
Верховный жрец (лат.).
– Я не знал, что ты оскоплен! – разинул рот Марий.
– Служитель Кубабы Кибелы не может сохранить признак мужественности, Гай Марий. Даже от ее возлюбленного Аттиса потребовалась та же жертва.
– А я думал, что Аттис был оскоплен из-за его увлечения другой женщиной, – ответил Марий, чувствуя, что от него требуется ответ, но не желая углубляться в дискуссию об оскоплении, хотя жрец как будто именно таковой и желал.
– Ничего подобного! Эта история – изобретение греков. Лишь у нас во Фригии культ сохраняется в первоначальной чистоте, именно благодаря этому мы поддерживаем общение с богиней. Мы – ее верные почитатели, к нам она явилась из Карчемиша в незапамятные времена.
Жрец спрятался от солнца под навесом великого храма, откуда сиял теперь золотом и драгоценностями, которыми была расшита его мантия.
Потом они зашли в cella богини, чтобы Марий мог полюбоваться статуей.
– Чистое золото – самодовольно сообщил Баттак.
– Ты уверен? – спросил Марий, вспоминая рассказ проводника о том, как изготавливался олимпийский Зевс.
– Совершенно уверен.
Статуя в человеческий рост помещалась на высоком
– Интересно, – промямлил Гай Марий, не находивший статую красивой, независимо от того, из чего она сделана.
– Но ты не восхищен.
– Дело, наверное, в том, archigallos, что я римлянин, а не фригиец. – Отвернувшись, Марий прошествовал по cella обратно к высоким бронзовым вратам. – Почему эта азиатская богиня так озаботилась судьбой Рима? – задал он вопрос.
– Она озабочена этим уже давно, Гай Марий. В противном случае она никогда не согласилась бы отдать Риму свой священный камень.
– Знаю, знаю! Однако мой вопрос пока остается без ответа, – проворчал Марий, с трудом удерживаясь, чтобы не вспылить.
– Кубаба Кибела не объясняет причин своих поступков даже своим жрецам, – отвечал Баттак, снова превратившись в ослепительный факел, так как переместился на ступени, залитые солнцем. Там он присел, похлопав по мраморной ступеньке рукой в знак приглашения. – Однако можно высказать предположение, что, по ее разумению, Рим будет наращивать свое могущество по всему миру, и наступит день, когда он овладеет Пессинунтом. Вы в Риме уже более столетия почитаете ее как Великую мать. Из всех ее храмов ваш – ее излюбленный. Святилища в афинском Пирее и в Пергаме, как кажется, далеко не так ей дороги. Думаю, она просто-напросто любит Рим.
– Очень любезно с ее стороны! – в сердцах бросил Марий.
Баттак прикрыл глаза. Вздохнув и поведя плечами, он указал на стену и на плиту, закрывающую круглый колодец.
– А ты сам хотел бы попросить о чем-нибудь богиню? Марий отрицательно покрутил головой.
– Рявкнуть что-нибудь вниз и ждать, пока тебе ответит чей-то голос? Нет.
– Но так она отвечает на задаваемые ей вопросы.
– Я поклоняюсь Кубабе Кибеле, archigallos, но я уже достаточно терзал богов, требуя от них пророчеств, поэтому было бы неразумно упорствовать и дальше, – объяснил Марий.
– Тогда просто посидим немного на солнышке и послушаем, как поет ветерок, Гай Марий, – предложил Баттак, скрывая разочарование. А он-то подготовил неглупые ответы…
– Видимо, – быстро нарушил молчание Марий, – ты не имеешь понятия, как лучше вступить в связь с царем Понта? Иными словами, есть ли у тебя сведения, где он находится? Я отправил письмо в Амазею, однако так и не дождался ничего похожего на ответ, хотя минуло уже восемь месяцев. Второе мое письмо до него тоже не дошло.
– Он вечно в пути, Гай Марий, – с готовностью ответил жрец. – Вполне возможно, что он просто не был в этом году в Амазее.
– Так что же, царю не передают адресованные ему письма?
– Анатолия – не Рим и даже не Римская территория. Придворные царя Митридата – и те не знают, где находится правитель, если он сам не вздумает их уведомить. Впрочем, это редко приходит ему в голову.
– О, боги! – вздохнул Гай Мария. – Как же он тогда умудряется управлять царством?