Требуется гувернантка для детей волшебника. Юмористические повести
Шрифт:
Иван-царевич покраснел в последний раз за эту сказку.
— Я тоже всегда мечтала о сестре, — вздохнула Юлька. — Или о брате. Но мне пора домой. Мама, наверное, волнуется. Хоть Баба Яга и обещала, что я вернусь в тот же миг, в какой исчезла, но я сомневаюсь. Вдруг что-нибудь не сработает?
— А худеть ты уже раздумала? — ехидно спросила Баба Яга. — Я вон сколько волшебных штучек для тебя натащила.
— Худеть? — удивились хором Змей и царевна.
— Ну сколько можно объяснять, у нас модно быть худой! — закричала Юлька. — Такой народный обычай.
— Ужас, —
— Вот сума-дай-ума, — начала Баба Яга Своё похудательное мероприятие и достала из ступы нечто, похожее на кожаный мешок. — Из неё выскакивают два уголовника с дубинками и бьют тебя минут тридцать. Я так разумею: лишние килограммы собьют запросто. Подходит?
— Лучше не надо, — заторопилась Юлька. — Может, другое что-нибудь есть?
— Вот отравленное яблочко, — продолжила Баба Яга. — Ты его ешь, падаешь замертво, соседи, рыдая, замуровывают тебя в хрустальный гроб, и ты лежишь там несколько месяцев или лет, причем, заметь, без еды! Лучшая диета в мире! Лечебное голодание! Подходит?
— Нет! — испугалась Юлька. — А вдруг я насовсем умру?
— Вот волшебный клубочек… Нет, пожалуй, он мне самой пригодится.
Баба Яга запихала шерстяной клубок в карман фартука.
— Вот колдовская мазь. Намажешь ей уши — чужие мысли услышишь. Таких гадостей про себя наслушаешься, что весь аппетит отобьёт, — продолжила презентацию Баба Яга. — Как, опять не подходит? Ну, знаешь, экая ты переборчивая.
— А таблеточек каких-нибудь нету? — тоскливо спросила Юлька.
— Есть приворотное зелье, — обрадовалась Баба Яга. — Выпьешь — будешь сохнуть от любви.
— А без любви нельзя сохнуть? — спросила Юлька.
— Без любви никак нельзя в этой жизни, — строго сказала Баба Яга. — Всё, больше нет ничего. Походи еще немножко непохудевшей, а я ещё что-нибудь придумаю. Пока в моей избушке ремонт, мы часто будем общаться. Могу даже снова тебя сюда свозить. А сейчас тебе в самом деле пора домой. А мы покудова Змею шкуру перешьём: будешь, как царевна-лягушка, снимать-надевать. Это долго и нудно, ты ничего интересного не пропустишь.
Юлька не протестовала. После всех бурных событий дня она почувствовала, что ей будет приятно провести вечер, как обычно, дома, под крылышком мамы и папы. А зав-.тра можно опять сходить к Бабе Яге и напроситься в гости к Смеяне и Ивану-царевичу. Очень ей брат с сестрой понравились. И сарафан с парчовым оплечьем можно будет примерить, и кокошник с висюльками…
— Ой! — вспомнила Юлька. — Опять трястись на четвероногой избушке?
— Я ей завтра подвеску поменяю, — пообещала Баба Яга. — А ты надень лучше сапоги-скороходы. Три шага — и дома. Как окажешься в своём дворе — сними обувку и поставь под скамейку, где ты со старушками сидела. Я утром заберу.
Юлька надела сапоги, они оказались ей велики на несколько размеров.
— Спасибо, — сказала она. — Было здорово. Я завтра ещё приду.
Сделала шаг — и исчезла, не успев даже заметить, как замахали ей вслед Иван-царевич, Смеяна, Змей и
Глава 12. Дела королевские
Юлька стояла в родном дворе. Всё было, как прежде, только на месте избушки на курьих ножках чернели четыре аккуратные ямки.
«Ничего, к утру вернётся, — подумала Юлька, сунула под скамейку сапоги-скороходы и пошла к подъезду. — А лягушка не пригодилась. Наврала. А может, в будущем…»
Додумать ей не дали.
— Ага! Вернулась, не выдержала!
— Толстая!
— Жирная!
Господи! Она совершенно забыла про Митьку и его дружков. Мальчишки кривлялись и кричали что-то обидное.
«Какие они всё-таки глупые, жалкие… и очень некрасивые, — подумала Юлька. — Особенно когда рожи корчат. Иван-царевич куда симпатичнее. И я тоже. Пусть не красавица, но и не уродина, как считала раньше».
Она брезгливо отодвинула Митьку и вошла в подъезд. Мальчишки примолкли — .не ожидали. И, толкаясь, вошли следом.
Вдруг дверь подъезда хлопнула. Юлька обернулась.
— Папка!
— Привет, дочь! — улыбнулся Юлькин папа, возвращавшийся с работы. — Какие вокруг тебя молодые люди крутятся!
Папа у Юльки был умный и всё понимал. На это и была вся Юлькина надежда.
— Ты представляешь, — небрежно сказала девочка. — Они не верят, Что я принцесса. Особенно вот этот. — Юлька кивнула на Митьку.
Папа посмотрел на Митьку, как на что-то неприличное. Как на раздавленного таракана, например. И сказал:
— Вообще-то я тобой недоволен, Юлия. Утром на работу собирался, так еле нашёл свою корону. Зачем ты её положила в ящик с носками? А горностаевая мантия выглядит так, будто ты в ней давала уроки дзюдо.
— Мантия была немного мятая после приёма у шведов, — быстро нашлась Юлька. — Уж не знаю, чем ты в ней занимался, футбол гонял, что ли. Я её хотела погладить, но прожгла дыру. А потом я её спрятала, чтобы ты не расстраивался. Ничего, с получки новую купим. Всё равно она была уже немодная.
— Какая ты мотовка, право, — скривился папа, хотя глаза у него так и смеялись. — Всей государственной казны не хватит, если с каждой зарплаты новую мантию покупать. Мы, знаешь ли, не такие богатые, как кузина Елизавета Английская. А тут, похоже, ещё надвигается война со шведами… гм-гм… за выход к Балтийскому морю.
Упоминание о войне добило мальчишек окончательно. Они скукожились где-то у подножия лестницы. А папа с дочкой пошли к лифту, вполголоса обсуждая государственные проблемы.
— По-моему, про Балтийское море — это ты загнул, папочка, — заметила Юлька. — Одной кузины Елизаветы хватило бы.
— Меня занесло, — оправдывался папа. — И вообще, не придирайся. Король я или не король?
— А вот и вы! — сказала мама, открывая дверь. — Я вас по шагам узнала.
Мама, мы же в лифте приехали! — удивилась Юлька.