Требуются герои, оплата договорная
Шрифт:
— Мама? — удивился Борис. Их подвели к четырем командного вида мужчинам и женщине.
— Ребята! Тетя Ира! — возгласы смешались.
— Задержанные доставлены! В доме обнаружены четыре трупа. Огнестрел. — Под стеной в ряд лежали тела убитых.
Один из командиров обратился к Кате:
— Где девочка?
— Какая девочка? — ответила она.
— Колечко с синими цветами, — как заклинание простонал мужчина. — Вы звонили. — Он с ужасом смотрел на Катину ладонь. На безымянном пальце истошно
— Где девочка? Ты жива? Они тебе ничего не сделали? — Ирина Сергеевна, затрясла Катю за плечи, начала исступленно целовать.
— Где девочка? — мужчина переадресовал вопрос Богунскому.
Встретив мутный от ненависти взгляд, тот сказал правду:
— Где-то в лесу. Я точно не знаю. Ее должны были уже отправить.
Мужчина кивнул одобрительно.
— Хорошо, — и отошел к солдатам.
— Тетя Ира, они хотели меня украсть и заставить родить какого-то ребенка…
— Они увезли Нину Чуенко, ее сестру, жену полковника, — кивок в сторону мужчины, — похитили внучку, пытались заморочить тебе голову…
— Хватит вам, — Устинов нахмурился. Его женщины рыдали и болтали несуразицы, смотреть на них было невыносимо. Он поднял глаза на конвоира:
— Можно отойти к березе? — знакомиться еще раз с кулаком или прикладом желания не возникало.
— Валяй.
Борис доковылял до ближайшего дерева, сполз, обдирая спину о шершавую кору, плюхнулся на землю, уткнулся лицом в колени, сжался в комок. Мир разнообразием шумов, запахов, суеты лез в душу; крушил царившее там предсмертное безразличие.
Подъехала еще одна машина. Из нее выскочили две немецкие овчарки с проводниками. Одна громко гавкнула. Катя обернулась, уставилась на псов с удивлением, слезы мгновенно высохли.
— Рекса… — сами собой дрогнули губы. — Эй!
Она шарила взглядом по поляне, искала фигуру того, кто спрашивал про девочку.
— Вот он, — помогла Ирина Сергеевна и потянула Катю к Кравцу.
— Рассредоточиться! — раздалась команда.
Ребятишки в камуфляже разбрелись по лесу. Овчарки почти сразу взяли след.
— Моя Рекса ищет вашу девочку.
Катино сообщение ничего не меняло. Мужчина благодарно кивнул, не отрывая глаз от сумрачного вечернего леса.
— Она удрала за ней… — глубокомысленно и маловразумительно изрекла Катерина. Не дожидаясь ответа, вернулась к Устинову, устроилась рядом, привалилась к плечу. — Я тебя люблю, — сообщила кстати, — больше-больше- больше-больше…больше всего на свете. Давай поженимся. Я тебе детей рожу, готовить научусь, стирать буду каждый день, пироги печь…
Конвоир живо обернулся, уставился на Устинова. Что тот скажет? Барышня скучным голосом перечислила планы на будущее.
— …вязать начну, в школу пойду работать, дошью юбку, на балконе уберу…
— Не
Катя всхлипнула. Рядом, рукой подать, лежали убитые ею люди. Двое из четырех. Третьего, наружного охранника, она на свой счет не принимала. Хватало без того.
— Завтра после обеда идем в ЗАГС, — без всякого воодушевления уведомил Устинов.
— Лучше с утра.
— С утра у меня уроки. Если меня не уволят из лицея.
Устинов блаженно улыбнулся. Он вдруг отчетливо и ясно осознал: все закончилось. Они живы! Катька давила на плечо лохматой башкой, болтала чушь. Ей ничего больше не угрожало. И ему тоже ничего больше не угрожало. Они победили! Борис облегченно вздохнул, пытаясь унять щенячий восторг. Мы победили! Он прижался щекой к Катиной макушке, звонко чмокнул.
— Что рыжая? Как дела?
— Борька, я — убийца, — тихо еле слышно прошептала Катя и кивнула на трупы.
— Прекрати немедленно! — серое веселье в глазах взялось сталью. — Они — подонки, а мы защищались. Они людей мучают, а нам жить дальше. Нечего всякую шваль жалеть, не стоят они жалости.
— Но…
— Отстань… — радость от победы и гневная отповедь поглотила оставшиеся силы. Устинов замолк в изнеможении.
— Зачем ты ключ сперла? — спросил спустя минуту.
— Какой ключ? — сквозь наивную искренность перла наглая ложь.
— Где он? Не потеряла?
— Дома, в ящике лежит. А зачем тебе?
Ответа не последовало. Отдам ключ завтра, Борис еще раз чмокнул лохматую гриву.
— Боречка, — мысли Кати перескакивали с одного на другое, — скажи правду, я была очень противная на том острове? Как слюнявая идиотка или еще хуже?
— Ты была как сказка, как заколдованная принцесса, — сердце сжалось от нежности, — если бы я мог, то полюбил бы тебя еще сильнее.
Катерина умиленно шмыгнула носом.
Борис вздохнул тяжело и, снимая камень с сердца, сказал:
— Я ненавидел и презирал себя за слабость. Ты была бедная, несчастная, замученная, а я, кобель, не удержался, не устоял.
— Ты меня изнасиловал? — с надеждой спросила Катя.
— Нет, конечно! Ты меня совратила самым наглым образом. Но это не оправдание. Ты была почти невменяема, я должен был держать себя в руках.
Катерина прижалась к нему сильнее.
— Лучше меня держи в руках.
В глубине леса зашлись в лае собаки. Спустя минуту над соснами взметнулась ракета.
— О, Господи! — люди на поляне застыли.
В руках одного из офицеров захрипела рация:
— Обнаружен бункер. Перед ним пустая машина. Девочка здесь! Живая, шевелится! Ее собака стережет. Здоровая как теленок, без ушей, белая с черными пятнами. Наши овчарки ее боятся. Придется отстрелить.