Трехручный меч
Шрифт:
— Говорят, — произнесла она, — вы тот самый герой, которому суждено добыть Камень Мудрости?
— Что обо мне только не говорят, — пробормотал я. — Вы ид больше слушайте! Я очень скромен и потому не даю интервью, вот и распространяют всякие порочащие меня слухи.
— Разве это порочащий слух?
— Вы кушайте, — предложил я. — Мясо, правда, без перца, но вы же здесь Америку еще не открыли? Хорошо, хоть соль знаете… Я, если честно, ни про какой камень не слыхивал. Может быть, где-то по дороге попутно и добуду. Или уже добыл, кто знает? Надо в мешке посмотреть.
— Я посмотрю, — вызвался
— Сиди, — велел я. — Сразу сопрешь. Надо будет, волк посмотрит. Он честный.
— А я, — возмутился ворон, — значит, какой?
— Дальновидный, — сказал я дипломатично. — Запасливый. А волк он… простодушный.
Королева произнесла с легким презрением в мелодичном голосе, к еде так и не прикоснулась:
— Сто двадцать королевств вели кровопролитные войны, чтобы завладеть Камнем Мудрости… иные называли его философским, кто-то — Жемчужиной, хотя какая жемчужина может сохраниться больше сотни лет, а только последняя война велась три тысячи лет… И вы о таком Камне не слышали?
— А он в самом деле дает мудрость? — спросил я.
Она пожала плечами:
— В Империи Рорнура утверждают, что это особый артефакт, дарующий абсолютное бессмертие и абсолютную власть, в Содружестве Клинденов говорят, что с ним можно видеть будущее и менять его, а регорны, конечно же, уверены, что это оружие невероятной мощи…
Я услышал знакомое слово, переспросил:
— Регорны?.. Их знаете?
Она удивилась:
— Знаем ли мы?.. Да это самое драчливое племя во всем свете!.. Сейчас их, правда, осталось мало.
— Почему? — спросил я с интересом.
— Говорят, ушли куда-то. Нашли какую-то щель и ушли. Врут, наверное. Куда можно уйти, чтобы не обнаружили? Это не кошелек спрятать. Ведь их были тысячи и тысячи, а потом вдруг осталось меньше трети. Только старики да дети…
Я замедленно кивнул. Регорны сумели найти щель, перебрались в те места, которые занимают сейчас. Если не закрыли за собой щель, то ею могу воспользоваться и я. То, что щель все еще не нашли другие, ни о чем не говорит. Другие не такие настырные, непоседливые, авантюрные. Да и, скорее всего, не в компетенции регорнов открывать и закрывать такие двери. Самое большее, что мы все можем сделать, это воспользоваться такими дверями, прошмыгнуть, пока не прищемило причинное место, как в метро. Ладно, буду иметь это в виду. Хотя мне ближе вариант уйти через Корчму. И знакомо уже, и как-то уютнее. Через Корчму не ходят племенами, как явно ушли регорны.
Королева взглянула призывными глазами:
— Вы разве не собираетесь на ночной банкет?
— А там что-то особое?
Она загадочно усмехнулась:
— В какой-то мере…
— В какой?
— Вы будете главным блюдом, — произнесла она с намеком. — Разве этого мало?
— Звучит таинственно, — проговорил я. — Приду, конечно.
Она поднялась, кивнула с величественным видом:
— Там и поговорим.
Я вовремя убрал стул, очень гордый, что помню что-то из школьных уроков по этикету, волк и ворон проводили королеву уважительными взглядами.
— Пойдете, мой лорд? — спросил волк.
— Как я такое пропущу? Правда, завтра с утра в путь. Кто знает, есть там впереди на развилке дорог Корчма?
Оба задумались, ворон сказал
— Я видел там постоялый двор. Наверное, при нем и Корчма. А что, там нечто особенное?
— Особенное, — сказал я наставительно, — всегда скрывается под личиной обыденного. А всякое пустое и пустопорожнее напяливает кучу павлиньих перьев!.. Ладно, давайте сделаем так. Соснем часок, потом я схожу на ночной банкет, а затем поутру отправимся дальше.
Волк подумал, сказал решительно:
— Тогда мы с вороном сразу спустимся во двор
— К Рогачу, — добавил ворон. — А вы, мой лорд, набирайтесь сил!
Я в самом деле ощутил себя разбитым корытом, все-таки перемещение в пещеру и обратно выкачало все силы, а старый маг восстановил, как мог, что значит — хреново, что он понимает в нашем варварском здоровье.
Волк сам открыл лапами дверь, исчезли, а я без сил завалился на постель, даже не потрудившись разуться, мне можно, я должен поддерживать имидж, раз уж не могу это… ну, рукав в говне.
Сон пришел сразу, я как в пропасть рухнул и сразу же очутился на середине бескрайнего поля. Надо мной купол неба: вся западная часть — синее и безоблачное, а восточная часть — звездное, со зловещим серпом луны. Поле тоже освещено: одна половинка — серебристым лунным светом, другая — оранжевым солнцем, а я стою как раз посредине.
С востока наступает огромная черная рать. Впереди на великанском коне огромный черный воин, страшный и уродливый, в руках огромное черное знамя, там огромными черными буквами трепещет страшное слово «ЗЛО». За ним возвышаются на массивных черных конях настоящие темные великаны, на рогатых шлемах темным огнем горят эмблемы Зла, а на щитах, где места побольше, тоже эти ужасные руны, что складываются в жуткое слово «ЗЛО».
С запада навстречу двигается блистающее светлое войско, над головой предводителя трепещет полотнище, где золотыми буквами вышито слово «Добро». Рыцари едут ровными рядами, моего слуха коснулось торжественное пение.
Глава 12
Я вздрогнул, очнулся, обалдело смотрел по сторонам, вспоминая, где нахожусь. В единственное окно льется слабый лунный свет, во дворе тихо, даже во дворце вроде бы тишина, хотя в нижнем зале пора вроде бы начинаться ночному пиру. Я повернулся на другой бок и, не успел закрыть глаза, застыл в страхе.
Из каменной стены медленно выплывает полупрозрачная светящаяся тень. Я вздрогнул, но заставил себя не двигаться. Тень качнулась легко взад-вперед, словно от легкого ветра, хотя полная ночная тишь, поплыла в мою сторону, не касаясь пола. Вообще в нижней части призрака размытый туман, что истончается, не достигая земли, довольно необычно, ибо вверху вылеплено плотно, почти непрозрачно, а ниже все проще и проще, словно краски или тумана не хватило на всю фигуру…
Я подобрал ноги, рука протянулась к рукояти меча, я ругнул себя за дурость и так же тихонько утащил обратно, чтобы не позориться даже перед призраком. Светящееся тело медленно перемещалось вдоль стены, однажды по рассеянности вдвинулось наполовину в камень и так двигалось, я понял с завистью, что призраку все равно, в какой среде перемещаться, что-то там с межатомными связями.