Треллисанская конфронтация
Шрифт:
«Он слишком много на себя берет, – подумал Кирк. – Он никогда бы не решился все это нам высказать, если бы не собирался вечно держать нас в плену». Как бы там ни было, Кирк всегда рассчитывал погибнуть в бою как настоящий воин, а не умереть от пыток в застенках клингонов.
– Чем больше вы говорите, тем ближе «Энтерпрайз» к Нейтральной Зоне.
Кейджет кивнул:
– Уже ведутся необходимые приготовления. Когда мы разрешим эту проблему, я узнаю от вас о том, как вы потеряли свой корабль. Капитан Кирк, из всех людей вы – сама справедливость. Вы уничтожили так много клингонских кораблей и вот, наконец, себя самого и свой собственный корабль. Потерять судно из-за нападения изнутри – ба, вы меня просто удивляете!
Кирк
– Да, – подождав немного, он продолжил:
– Я позволю вам кое-что, чего вы, возможно, давно хотите попробовать, Кирк: прокатиться на первоклассном клингонском военном корабле. Уверен, что вам было бы больше к лицу стать его капитаном, завоевав его в какой-нибудь битве, но придется смириться с тем, что вы всего лишь пленник.
– Что вы задумали, Кейджет?
– К сожалению, здесь в моем распоряжении очень небольшой флот, и я не хочу с ним делиться. Я решил послать вслед за «Энтерпрайзом» свой самый крупный корабль. Его скорость выше, чем у чего-либо, принадлежащего Федерации, а значит, он сможет нагнать «Энтерпрайз» еще до того, как тот достигнет ромуланской территории. Я, конечно, не хотел бы рассказывать вам, как нам удалось добиться более высоких скоростей до того, как мы встретимся с вами в бою, но, – он пожал плечами и ухмыльнулся, – в вашем случае вряд ли это имеет какое-то значение. На этом корабле вы будете помогать капитану. Да и потом, кто знает больше об «Энтерпрайзе», его команде и возможностях, о том, как его найти, атаковать и уничтожить, как не великий капитан Джеймс Кирк?
– Вы полагаете, что я помогу вам уничтожить свой собственный корабль? – Кирк был удивлен не менее, чем рассержен.
Кейджет резко на него взглянул.
– Я не думаю, что ваша Федерация более готова сразиться с ромуланцами, чем мы, Кирк. Мы внимательно следили за тем, как ромуланцы в первый раз напали на вас. Вы отступили, почти полностью разбитые. В схватке с ними вы едва спаслись сами. Будь мы в то время в состоянии воспользоваться этим, мы бы сразу же вас накрыли. А с тех пор, полагаю, Федерация стала еще более пацифистской и слабой, когда же ромуланцы, спрятавшись за своей Нейтральной Зоной… кто знает, что с ними сделали время и обида? Кирк, лично вас я уважаю, даже восхищаюсь вами, как, впрочем, и многие военачальники клингонов. Если бы вы были обычным капитаном одного из кораблей Звездного флота, все было бы по-другому. Но теперь ваша Федерация обречена, стоит нам, клингонам, обойти органианцев и атаковать вас. Возможно, на это уйдет несколько поколений; наверняка, Федерация еще просуществует до нашей с вами смерти. Если вы, конечно, не будете втянуты в войну с ромуланцами, в которой они вас просто уничтожат, прежде чем у нас появится такая возможность. Это ваш корабль, ваш «Энтерпрайз» направлен против Федерации. Я предлагаю вам шанс помочь нам и тем самым спасти Федерацию.
«И в то же время, – вдруг подумал Кирк, – подорвать силы Федерации, которая потеряет лучший корабль своего флота и его команду».
Спок заметил:
– На первый взгляд, капитан, очень логичный аргумент.
– На первый взгляд! – воскликнул Кейджет. – Да у меня все логично, вулканец. Более того, вы останетесь под моей защитой. Но, Кирк, чтобы предотвратить какую-нибудь хитрость, на которую вы можете решиться, Спок останется здесь в качестве заложника. Думаю, мы можем заставить хорошенько помучаться даже вулканца, несмотря на его душевные качества.
– Интересный вызов, сэр, – задумчиво сказал Спок. – Мне будет ужасно любопытно узнать, действительно ли ваши способы пыток настолько эффективны, как вы это утверждаете.
Мысль о пытках и то, с каким хладнокровием Спок рассуждает
– До этого не дойдет, Спок, – тихо и устало сказал Кирк, – Я согласен, Кейджет. – В эту минуту он был слишком близок к тому, чтобы признать полное поражение, чего никогда за всю свою карьеру себе не позволял.
Тихий, едва слышный звон тарелок, стук ножей, нежный звон бокалов, наполняемых изысканными винами, спокойное бормотание голосов. На банкете присутствовало не считая Леонарда Маккоя полдюжины человек: это были те, которым случилось находиться на этом континенте, когда силоны прервали свое трансокеаническое путешествие. Лидеры гемотов, заседая в совете, представляли все правительство Треллисана. Маккой был почетным гостем, и к нему эти важные персоны относились, как к одному из своих.
Закуски были исключительно вегетарианскими. Это удивило Маккоя и немного расстроило. Рыба, к которой он успел привыкнуть, отсутствовала. Хотя, конечно, ни один рыбак не отважится сейчас выйти в море, а речная рыба в этих местах не считается достаточно изысканным лакомством для такой высокопоставленной компании. Водоросли, которые поглощались треллисанцами и к которым Маккой уже начинал испытывать отвращение, питаясь ими три раза в день, прежде произрастали глубоко в море, но теперь выращивались в мелководных заливах и бассейнах. Однако, чего ему особенно не хватало, так это мяса, которым его кормили сразу после приезда. Ему так хотелось впиться зубами в сочный недожаренный бифштекс. Мясо ведь можно получить и на суше, так в чем же проблема? «Может, – решил он, – треллисанцы в панике перерезали все стада, опасаясь возможного голода?» Он повернулся к соседу, известному пожилому джентльмену с седой бородой, который возглавлял строительный гемот.
– Знаете, – тихим голосом сказал ему Маккой, – я бы не отказался от еды, которая бы не так хрустела, и в которой было бы немного крови.
Его сосед кивнул и пробормотал:
– Действительно. Я просто шокирован, что, имея такого гостя, как вы, нам не подали надлежащих закусок. Мне нужно поговорить об этом с Гелдопом.
– С кем?
– Ах да, вы же его не знаете. Гелдоп исполняет обязанности главы отдела продовольственного гемота. – Он слегка приподнялся на стуле и оглянулся. Потом тяжело вздохнул. – По-видимому, его среди нас нет. Может быть, его где-то настигла война, и, возможно, он даже ранен или убит. Бедняга! Все равно, – сказал он, с праведным гневом поглядывая по сторонам, – у этого гемота много способных людей, занимающих более низкое положение, поэтому такая оплошность просто непростительна. – Не оборачиваясь, он махнул рукой в сторону бесшумно стоящих за ними официантов. – Посмотрите-ка на эту шеренгу здоровых молодых егемотов. И впрямь удивительно.
Маккой остановил его:
– Ну ладно, что уж…
В этот момент его прервала начатая кем-то речь, и к тому времени, как она закончилась, он уже потерял свою мысль.
Позже, выходя из банкетного зала, довольный если не закусками, то хотя бы напитками, Маккой столкнулся со Спенридом, который прохаживался по коридору с торжественным видом.
– Доктор! – выкрикнул егемот, схватив Маккоя за руку. – Я так надеялся вас здесь встретить. Не знаю, что вы сделали со мной, когда меня оперировали, но, думаю, что вы уже дважды спасли мне жизнь. Ведь я пока живой!
– Я это заметил, – ответил Маккой, извлекая свою руку из крепких объятий раба. Размяв пальцы, он добавил:
– Но я ничего такого и не сделал. Понимаешь, у тебя была просто какая-то глупая суеверная идея, и, как я тебе говорил, все это полнейшая ерунда.
Спенрид весело засмеялся.
– Да, доктор. Все это ерунда, точно. Вы изменили мои взгляды на многие вещи.
И он пошел дальше но коридору, насвистывая и подпрыгивая от радости. Маккой улыбнулся ему вслед, тряхнул головой и пошел по своим делам.