Тренинг для любовницы
Шрифт:
— Мы осиротели, — горестно сообщил один из старейшин всему сообществу. — Ушло наше сердце. Но тело наше не погибло. И так как тело не живет без души, Господь наделил нас новой душой. Оделил нас своим Посланцем.
— Ого, — толкнула подругу Леся. — Поприветствуем новую душу. Смотри. Ой и страшный! На маньяков из фильмов ужасов похож. Верно ты сказала!
Кира тоже обратила внимание на происходящие перемещения возле трибуны для ораторов. Трое крепких молодых людей оттеснили старейшин общины, предоставив дорогу тому самому с крючковатым носом и сверкающими черными глазами. А старейшины и
— Кто это? — обратилась Кира к стоящим поблизости от нее людям.
В ответ она получила восторженное:
— Наша новая душа! Наше сердце! Посланец Божий!
Кира только головой покачала. Ей уже давно не нравилось поведение членов общины. Оно и в обычное время было далеко от нормального. А сегодня все присутствующие то погружались в оцепенение, то реагировали на сущие пустяки чересчур эмоционально и даже бурно.
— Какой дряни они обкурились? — прошептала она недовольно.
— Тут все словно чокнутые.
Сами подруги тоже ощущали какой-то непонятный эмоциональный подъем.
— Говорила тебе, не нужно было пить тот чай, — прошептала Леся, когда Кира поделилась с ней своими сомнениями. — Вкус у него был больно уж подозрительный.
Кира понимала, о чем говорит ее подруга. Ей утренний чай, которым потчевали всех перед выездом на кладбище, а потом и на самом кладбище, разливая по пластиковым стаканчикам, тоже показался странным. Вроде бы цвет и вкус у него были нормальными. Но вот запах одурманивал, заставляя голову кружиться и делая мысли вялыми. И было это как-то очень странно, потому что спроси сейчас у подруг об этом напитке, они бы сказали, что пахло от чая обычными цветочными добавками.
Но чем бы там от него ни пахло, на всякий случай они пить чаек не стали. Сделали для вида по паре маленьких глоточков, чтобы только смочить губы. А остальное при первом же удобном случае вылили. Кира в раковину, а Леся в кадку с огромной пальмой, которая росла в столовой. Листья у растения немедленно обмякли, а потом резко встопорщились почти до потолка. Из чего Леся сделала вывод, что они с Кирой поступили совершенно правильно, отказавшись от чая.
И все равно туман в головах появился. Зловредный напиток пусть и частично, но сделал свое дело. Головы у подруг плыли. Что уж говорить об остальных членах общины, которые от души хлебнули этого сомнительного чайку. Теперь они были готовы поверить во что угодно. Особенно если сказано это людьми, которым они привыкли доверять.
— Наша душа! — сканировала тем временем заведенная толпа. — Да здравствует Посланец! Да славится Посланец Божий!
Услышав это, Кира не удержалась и хихикнула:
— Король умер, да здравствует король.
Леся думала о другом.
— Это какой же у них по счету руководитель получается? — озабоченно поинтересовалась она. — Всего лишь номер два или уже больше?
Под торжественное траурное гудение духового оркестра гроб с телом Апостола опустили в могилу. Церемония на кладбище покатилась своим чередом. Разве что теперь Митя уступил свое место распорядителя. Отныне давали указания и вообще всем заправляли люди Посланца Божьего. А он сам вышагивал осанисто и гордо, считая, что полностью утвердился в своем
Для поминок был снят целый ресторан. Все гости прибыли в полном составе. И поспешно расселись по своим местам, выжидающе и преданно поглядывая в сторону Посланца. Подруги постарались подсесть поближе к Ире. Девушка выглядела вполне адекватно. Во всяком случае, в ее глазах того безумного фанатичного блеска было поменьше, чем у остальных. И еще девушка была непривычно грустной и почти ничего не ела.
— Все время думаю о папе, — призналась она подругам. — Как он мог так ужасно поступить? Ведь он сам всегда учил нас, что зло нельзя искоренить другим злом. Что же с ним случилось, что он в один миг взял и передумал?
— Думаю, это случилось не в один миг и даже не за один день, — сказала Кира. — Помнишь, ты говорила, что твой папа стал необычайно задумчив?
— Да. Он был очень странный.
— Все время думал?
— Молчал. Мрачно молчал и никого вокруг себя не видел.
— Вот! Он обдумывал, как ему следует поступить.
Ира покачала головой:
— Он не мог убить Алену. Несмотря на то что она натворила, я уверена, в глубине души он продолжал ее любить.
Подруги не стали спорить. Пока что в этом деле были и другие подозреваемые. Не один Аленин папочка вышел на тропу войны. Апостола и Каллиопу убил ведь кто-то другой. И чтобы сменить тему разговора, Кира спросила:
— А что ты думаешь о вашем новом Апостоле?
Брякнув «вашем», она готова была откусить себе язык. Какой такой ваш? Только наш, наш, наш. Она должна изображать, будто бы верит в то, что данный тип есть Единственный и Неповторимый Посланец Божий. Но Ира ее оговорки даже не заметила. Она была погружена в свои переживания. Но на вопрос все же откликнулась. И, кинув внимательный взгляд в сторону нового духовного наставника, пробормотала:
— Мне он не нравится.
— А он с тебя глаз не сводит.
Ира поежилась.
— Я хочу уйти, — сказала она. — Мне что-то нехорошо.
Но уйти она не успела. Едва она направилась к дверям, как Посланец Божий сделал знак своим помощникам. И один из них двинулся наперерез девушке. Поймав Ирку у самых дверей, он встал таким образом, чтобы не дать той пройти. И принялся что-то втолковывать той. Ира молчала. Но было видно, что этот разговор ей сильно не по душе. Тем не менее в заключение она покорно кивнула. И вернулась на свое место.
Подруги заметили, что эта короткая сценка не осталась без внимания окружающих. Они одобрительно кивали головами. И пока Ира шла назад, останавливали ее. И как показалось подругам, поздравляли девушку. Не понятно, что они ей там говорили, но Ира выглядела совсем удрученной, когда подсела снова к подругам.
— Не получилось у меня удрать, — тоскливо произнесла она, но так, чтобы ее слышали только одни подруги. — Теперь мне крышка.
— Какая крышка?
— Вы что же, ничего не поняли?
— Нет, а что тут понимать? Ты хотела уйти, но тебя не выпустили из ресторана до окончания поминок.
— Ну! Посланец велел мне задержаться. А что это значит?
— Что?
— Не иначе как он выбрал меня своей невестой, вот что!
В голосе Иры слышалась уже не тоска, а откровенное отчаяние.