Тренировки по плаванию
Шрифт:
Я говорить не могу, стою столбиком.
— Так что вы хотели выяснить? — разочарованно так, и даже вроде и злится уже, что молчу или что без ребенка.
— Сережа, я Надя, не узнал? Помнишь меня?
Дернулся он.
— Надя?
Вижу, узнает постепенно. Не обрадовался, не улыбнулся даже.
— Вот так да! Не ждал. Надо же. Ну, пойдем, пойдем.
Весь
— Надо же. Так ты нарочно?
— Ну, не совсем. Сын у меня и правда есть, плавать умеет, но не особенно, хорошо бы ему еще поучиться, вот у тебя, например.
— Шампанское будешь? Вчера уже справлять начали, осталось.
За бутылку схватился, но я, конечно, отказываюсь.
— Ну, чай тогда.
Я не хочу, но он все равно за водой сходил, вскипятил чайник, наливать начал, гляжу: руки дрожат. Вот тебе и тренер.
Спросила я его, конечно, куда он делся тогда, почему не простился. А он вспомнить не мог! Разве я не простился? Наверное, не хотел тебе делать больно! Что ж с собой меня не позвал? Да куда, Надь? Ехал наугад, то ли найду работу, то ли нет… Но сказать «до свиданья» ты мог? Да я сказал, что ты? Нет, ты че, правда не сказал?
А я-то… А он вспомнить не мог. Ну, а как под дождем меня нес, это хоть помнишь?
Тут он сразу разулыбался:
— Помню! Вот времечко было! Девушки меня любили!
— Ты и сейчас ничего, — вроде и утешаю его. — Тоже любят наверняка.
— Нет, — рукой машет, — Надя, нет.
И как-то в сторону все глядит. Но в чем дело, не объясняет. Поговорили мы в итоге недолго.
Узнала я, что из Америки не солоно хлебавши через год он вернулся обратно, женился два раза подряд, две дочки растут в разных браках, сейчас то ли в разводе, то ли нет, до конца я не поняла. Много работ сменил, и не только по специальности, сюда недавно совсем устроился, и то с большим трудом, хотя зарплата — курам на смех… И все вниз косится, в глаза не смотрит. Стала я собираться, а он вроде как тянет, не дает уйти
А дома — Гена. Рано сегодня вернулся, выходит ко мне.
Пальто помогает снять, вешает на плечики, а по всему дому дух стоит свежий, лесной, что ли хвойный?
— Чем-то пахнет у нас, не пойму.
— Я елку купил, — и покраснел, застеснялся. — Ванька вырос, но каждый год вроде покупали… Ты не против? Он и наряжать согласился, за веревкой на рынок его послал, сейчас вернется.
И точно. Каждый год наш Гена покупал елочку, ставил в большой комнате, и сами с Ваней они ее всегда наряжали, их это было дело, с самых детских лет.
— Нет, Ген, что ты. Я не против.
А он руку мне как сожмет!
— Надюш. Что с тобой? На тебе лица нет.
Молчу я, не отвечаю.
Гляжу на него, в глаза ему — а глаза-то у него… нормальные, смотрит внимательно, и так по-доброму! Беспокойно только немного. Но беспокоится-то он обо мне.
Обняла я его покрепче и отпускать не хочу.
Филолог, литературовед, критик Майя Кучерская приобрела известность как писатель в середине 2000-х, когда вышла ее прозаическая книга «Современный патерик. Чтение для впавших в уныние» — сборник историй, посвященных современной жизни Русской православной церкви. «Патерик» получил Бунинскую премию. Отношениям человека с верой и с церковью была посвящена и следующая работа писательницы — роман «Бог дождя» (отмечен премией «Студенческий Букер»). Роман «Тетя Мотя» был написан после длительного перерыва и оказался уже на совсем другую тему — это история одного адюльтера. Книга вышла в финал сразу двух крупных литературных премий: «Большая книга» и «Ясная поляна».