Тренировочный полёт (авторский сборник)
Шрифт:
— Конечно, этим случаем немедленно займется врач. Где моя секретарша?
— Я здесь, мистер Хендриксон, — раздался голос из-за двери.
— Бетти, возьми пикап, он стоит здесь, у самой двери. Текс отвезет тебя. Найди профессора Хьюитта, пусть он, не теряя ни секунды, доставит тебя на платформе обратно в студию. Он знает, как это сделать. Там разыщи нашего врача и немедленно возвращайся с ним сюда.
— Не надо доктора, отправьте меня обратно… обратно, застонал Раф.
— За дело, Бетти, быстрее, — Барни, широко улыбаясь, повернулся к Рафу и похлопал его по плечу. —
— Нет! Я не хочу сниматься в этой картине. Теперь моей работе с вами конец, я уверен, что именно так сказано в моем контракте. Я хочу домой!
— Успокойся, Раф. Не волнуйся, отдохни. Сестра, останьтесь с ним, я сейчас выгоню всех отсюда. Я убежден, что все будет в порядке.
Однако в словах Барни было не меньше фальши, чем в улыбке. Он рявкнул на любопытных, и трейлер тотчас опустел.
Не прошло и пяти минут, как вернулся пикап. В трейлер вошли доктор и двое служителей, несших ящики с медицинскими принадлежностями.
— Я прошу всех, кроме сестры, покинуть помещение, сказал доктор.
Барни пытался было протестовать, затем пожал плечами. Все равно пока здесь нечего было делать. Выйдя из трейлера, он подошел к профессору, который копался во внутренностях времеатрона.
— Не вздумайте разбирать его, — предостерег Барни. Мне нужно, чтобы эта ваша машина времени круглые сутки была в состоянии боевой готовности.
— Я просто проверяю отдельные участки проводки. Боюсь, что в спешке многие провода были соединены и изолированы кое-как и на них в течение длительного времени нельзя будет полагаться.
— Как долго длилось ваше последнее путешествие? То есть я хочу сказать, сколько сейчас времени в Голливуде?
Профессор посмотрел на указатели приборов.
— Если брать с точностью до нескольких микросекунд, то сейчас 14 3552 часа, суббота…
— Черт побери, уже половина третьего субботы! Куда же делось все это время?
— Уверяю вас, я здесь совершенно ни при чем. Я ждал у платформы, прескверно позавтракал у одного из автоматов, пока не вернулся пикап. Насколько я понял, доктор куда-то отлучился, его искали, и, кроме того, нужно было запастись медицинским оборудованием.
Барни невольно потер живот: у него возникло такое ощущение, будто в желудке образовался кусок льда величиной с пушечное ядро.
— Я должен сдать готовый фильм в понедельник утром. Сейчас половина третьего субботы, а мы отсняли материала всего на три минуты, и главный герой лежит со сломанной ногой. Времени, времени у нас в обрез. — Барни как-то странно взглянул на профессора. — А почему у нас нет времени? Времени должно быть сколько угодно, правда, профессор? Можно найти уединенное местечко, вроде такого, куда мы посылали Чарли Чанга, и там можно закончить лечение Рафа!
Не ожидая ответа профессора, Барни вскочил и кинулся к Рафу, спотыкаясь о разбросанное повсюду съемочное оборудование.
— Дверь была закрыта совсем не случайно, — заметил он.
— Я знаю, доктор, и я вам гарантирую, что больше никто не войдет через нее. Здорово вы его обработали… Я надеюсь, вы не обидитесь, если я спрошу, через сколько времени вы поставите его на ноги?
— До тех пор, пока я не помещу его в госпиталь…
— Ага, совсем ненадолго!
— …там я сниму шину и наложу гипс, и он будет лежать в гипсе по крайней мере двенадцать недель — это минимальный срок. А потом пациент будет ходить на костылях не меньше месяца.
— Ну что ж, это отнюдь не плохо, то есть я хочу сказать, совсем здорово, просто здорово. Я надеюсь, вы сделаете все, чтобы он вылечился, и сможете сами отдохнуть в то же самое время, каникулы, так сказать Мы найдем для вас обоих милое уединенное местечко, где вы оба сможете отдохнуть.
— Я не знаю, о чем вы говорите, но то, что вы предлагаете мне, совершенно неосуществимо. У меня обширная практика, и я не могу оставить ее на двенадцать недель или даже на двенадцать часов. Сегодня вечером у меня очень важная встреча, и я должен немедленно отправляться назад. Ваша секретарша заверила меня, что я буду дома вовремя.
— Так оно и случится, — уверенно сказал Барни. Ему уже пришлось один раз объяснять все это Чарли, и теперь он знал, как это делается. — Вас доставят вовремя для важной встречи сегодня вечером, в понедельник вы прибудете на работу без опоздания, и все остальное будет в полном порядке. Вдобавок вы сможете отдохнуть разумеется, за нас счет — и получите трехмесячное жалованье. Ну разве это не великолепно? Сейчас я объясню вам, как это делается…
— Нет! — взвизгнул Раф. Он приподнялся на постели и с трудом показал Барни кулак. — Я знаю, что вы хотите сделать, но я решительно отказываюсь. Я не хочу иметь ничего общего ни с этой картиной, ни с этими сумасшедшими варварами. Я видел, что случилось сегодня на берегу, и с меня хватит.
— Успокойся, Раф…
— Не пытайся, уговаривать меня, Барни, я все равно не изменю решения. Я сломал ногу, и у меня с этой картиной все кончено. И даже если б я не сломал ногу, я все рано отказался бы от участия. Ты не можешь заставить меня играть.
Барни открыл рот — у него на языке вертелись выражения, ярко характеризующие игру Рафа, — но неожиданно для себя, что было не в его привычках, сдержался.
— Мы поговорим об этом завтра, а сейчас отдохни как следует, — пробормотал он, не разжимая губ, затем повернулся и вышел из трейлера.
Он знал, что, закрывая за собой дверь трейлера, он закрывал дверь для всей картины. И для своей карьеры. Ясно, что Раф не изменит своего решения. Мало что проникало через мускулы и кости в его крошечный мозг, но то, что проникало, оставалось там навсегда. Барни не мог заставить этого кретина с чрезмерно развитой мускулатурой отправиться для лечения на какой-нибудь доисторический остров — а значит, фильму пришел конец.