Трепетное сердце
Шрифт:
Я не хотела приводить его в будуар. Это правда. Знала, что должна поцеловать его, пожелать спокойной ночи и отослать. Но не смогла. После того что происходило в коляске. Он ласкал меня несколько часов, и я была настолько возбуждена, что могла утонуть в своем желании.
Мы вошли в гостиную. Я стояла рядом с ним перед изумительным полотном художника Каприоли. На картине изображен был ночной Париж. Полотно выполнено в энергичной импрессионистической манере, с использованием ярких синих и красных цветов, отображающих вечерний свет
Когда я предложила Дентону выпить, он сделал глоток и поставил бокал.
– Великолепно.
– Я тоже так думаю.
Дентон не сводил с меня глаз.
– Вы имеете в виду картину? – спросила я.
– И ее тоже. Но в первую очередь женщину по имени Николетта. Она великолепна. Просто великолепна.
Он подошел ко мне, запечатлел на моих губах поцелуй и прижал меня к каминной плите. Я почувствовала, как сильно он возбужден.
– Вы несколько порочны, да? – поинтересовался Дентон.
Я остановила на нем невинный взгляд. Подхватив меня на руки, он стал подниматься по лестнице.
– Ты такой сильный, – сказала я, переходя на «ты».
Дентон поставил меня на ноги.
Комплимент ему понравился – он гордо выпятил грудь.
– Хотелось бы увидеть твое платье на манекене. – Он тоже перешел на «ты».
Дентон указал на манекен, где обычно висело то, что я собиралась надеть на следующий день.
– Так помоги мне его снять. На нем слишком много пуговиц.
Он повернул меня и взглянул на двадцать пять маленьких жемчужных пуговиц, находившихся у меня на спине.
– С огромной радостью, дорогая.
– Когда-нибудь изобретут способ, с помощью которого мужчины смогут быстрее снимать с женщин платья, а если никто этим не займется, в ближайшем будущем займусь я.
Он расстегнул пуговицы на платье, после чего занялся пуговицами на запястьях – на каждом по десять. Закончив, он помог мне выскользнуть из платья и шагнул назад, чтобы оглядеть мои женские прелести.
– Николетта, ты поражаешь больше, чем величайшее произведение искусства в Лувре. Не могу себе представить мужчину, который мог бы смотреть на тебя и думать о чем-то, кроме любви.
Я улыбнулась ему. И тут меня охватил ужас перед необходимостью раскрыть тайну ничего не подозревающему мужчине. Но я не успела. Дентон взялся за оборки корсета.
– Мне нравится смотреть на оборки – женщины никогда мне этого не позволяли. Наверное, боятся, что исчезнет их загадка. Однако они ошибаются. Мужчина еще больше будет очарован. – Дентон нежно провел пальцами по тонкому кружеву корсета. – Не мог себе представить, что леди Викторианской эпохи может быть такой свободной.
Я зажгла еще одну свечу,
– Николетта, ты – редкая женщина.
Он потянулся, но я отступила и отвернулась. Надеялась, что, если не буду смотреть ему в глаза, найду в себе силы спасти этого обаятельного мужчину.
– Дентон, я должна тебе кое-что сказать. Узнав это, ты уйдешь и никогда больше не захочешь видеть меня.
– Николетта, ты не можешь сказать мне ничего такого, что заставило бы меня уйти. Ты замужем?
– Нет.
– Беременна?
– Нет.
– Любишь другого?
– Нет.
– Тогда успокойся. Могу попросить твоей руки сейчас же, если хочешь.
Он потянулся ко мне, словно хотел остановить время, потом изогнул шею, чтобы взглянуть на мой бюстгальтер. Словно хотел получше рассмотреть грудь, так возбудившую его.
А затем Дентон поцеловал меня в губы и нежно прикоснулся носом к моей шее.
Я подождала, взяв голову в руки, пока Мари займет удобное положение. С ее помощью я повернула голову на девяносто градусов, но ничего не произошло.
Он застывал, шею было тяжело поворачивать, но мы продолжали нажимать, пока голова не оказалась лицом к полу. Сто восемьдесят градусов.
Мы не сломали шею. Мы толкали и толкали. Двести градусов. Сейчас голова была за правым плечом Дентона, повернута более чем в половину оборота.
Как я уже говорила, обе мы малы ростом и весили вместе столько, сколько он один. Вес его тела противостоял нашим действиям, задача у нас была не из легких. Двести сорок градусов.
Мари толкала, как могла, я тоже, но шея Дентона почему-то не ломалась. Двести семьдесят градусов, и еще чуть-чуть. Наконец мы услышали треск. Ах! Двести семьдесят пять градусов!
– Мари, потребовалось повернуть больше чем на три четверти, чтобы сломать ему шею!
– Матерь Божья.
Несколько минут мы приходили в себя.
Не хотелось никого вмешивать, но без помощи было не обойтись.
– Уилбур нам поможет? – спросила я.
– Конечно, мисс. Пойду разбужу его.
Мари потребовалось несколько минут, чтобы поднять Уилбура – самого сильного человека в доме. Это дало мне возможность задуматься о своей жизни. Картина была неутешительной, я устыдилась и опустила голову. В то же время я понимала, что я действую в целях собственной безопасности.
Господи, это несчастный случай, меня не в чем винить. Было бы несправедливо меня винить. Ведь я сделала все, чтобы предотвратить гибель Дентона.
В ожидании Мари посмотрела в зеркало. Вместо улыбки на лице страх. Щеки покрыты бледностью. Нос испачкан после возни с телом на полу.
Карие глаза с вкраплениями янтаря и зелени, обычно блестящие, погасли.
Волосы у меня всегда в порядке, но сейчас рассыпались по плечам. Нельзя в таком виде выходить. Это наверняка вызовет подозрения. Я поправила прическу, стараясь успокоиться.