Трещина
Шрифт:
– Спасибо, – тихо сказал он, глядя в глаза своему спасителю.
– Чего уж там, – проворчал Климов, почему-то смутившись.
– Вы это сами сделали? – спросил Борис.
– А то кто же еще?
Борис повертел в руках последнее изобретение современной военной техники.
– Да вы хоть понимаете, Семен Степанович, что этому арбалету цены нет!
– А мне? – то ли в шутку, то ли всерьез обиделся Климов.
– А вас я готов всю жизнь на руках носить! – воскликнул Борис, обхватил Климова своими огромными лапищами и высоко поднял.
– Поставь на место! – строго потребовал
– Никогда!
– Что здесь происходит? – раздался удивленный голос Олега Павловича.
За всеобщим ликованием по случаю счастливого избавления от страшной опасности никто не заметил инженера, который еще в лесу услышал странный шум и смех и понял, что в лагере происходит что-то неладное.
– Вы что, все с ума посходили? Борис! Что это значит?
– Чествуем великого охотника! – пыхтя, ответил Борис.
– Олег Павлович! – взмолился сверху Климов.- Скажите этому буйволу, чтобы он спустил меня на землю.
…Полчаса спустя путешественники сидели на краю обрыва и обсуждали события текущего дня.
– Где вы его оставили? – спросил Олег Павлович.
– Здесь недалеко, – ответил Николай, – метрах в двухстах от лагеря. Он был очень плох, когда мы его нашли. Смерть настигла его, когда мы были на полпути к лагерю.
– Надо похоронить, – сказал инженер. – Жалко его, погиб по глупости. Эх, Лепешкин!.. Мы даже имени его не знаем. Плохо все как-то получилось.
– Да-а, – задумчиво произнесла Мария Семеновна, – обычная автобусная поездка обернулась трагедией. Не доглядели мы, наша это вина.
– Бросьте терзать себя, Мария Семеновна, – закуривая, сказал Климов. – Нашей вины здесь нет, ну а мертвого винить не полагается. Оставим это, а впредь будем умней. Поговорим лучше о чем-нибудь другом.
Олег Павлович молча кивнул. Какое-то время никто не проронил ни слова.
– А с медведем что будем делать? – наконец спросил Борис.
– Съедим, думаю, не памятник же ему ставить, – ответил Климов.
– Верно! – подхватил Николай. – А о шкуре я позабочусь, меня дед учил. Сделаю по высшему классу. Постелем в автобусе и будем как какие-нибудь графья в своем родовом имении.
– Зачем же в автобусе? – возразил Климов. – Избу срубим, там и положим.
– Избу? – удивился Борис. – Настоящую? А вы не шутите, Семен Степанович?
– Ничуть. Не ютиться же нам всю жизнь в этой колымаге.
– Правильно, Семен Степанович, – поддержал его Олег Павлович.
– Неизвестно, что нас ждет впереди, поэтому обживаться надо капитально, врастать, так сказать, корнями в эту землю.
– Избу мы поставим, это точно, – продолжал Климов, – и не какой-нибудь сарай, а настоящий дом отгрохаем, по всем правилам плотницкого искусства. Это я беру на себя.
– И заживем мы в нем не хуже графьев! – подхватил Николай, воодушевляясь открывавшейся перспективой. – И не страшны нам будут ни морозы лютые, ни хищники лесные, ни враги двуногие. А если уважаемый Семен Степанович обеспечит нас своими прекрасными арбалетами…
– Кстати, Семен Степанович, – перебил Николая инженер, – как вам удалось создать такое чудо?
– Тоже мне – чудо, – проворчал Климов. – Так, детская забава. Хобби у меня такое –
– Еще как вовремя! – воскликнул Борис. – Да я вас готов за это…
– Но-но! Только без рук! – отодвигаясь от Бориса, с опаской произнес Климов; видимо, он не забыл железных объятий своего
– А еще сделать можете? – спросил Олег Павлович.
– Да ради Бога. Если освободите меня от других обязанностей, то к завтрашнему вечеру я вооружу весь наш мужской коллектив, а если потребуется – то и женский.
– Вот и отлично! – обрадовался инженер. – Тогда наши малочисленные вооруженные силы смогут противостоять ордам лесных аборигенов, если, конечно, дело дойдет до вооруженного столкновения…
– Что не исключено, – вставил Борис.
– Да, что не исключено, – согласился Олег Павлович. – Я думаю, дикари даже до лука еще не доросли, а арбалет для них то же самое, что для наполеоновского солдата танк Т-34. Одним словом, мы теперь сможем за себя постоять. Но, – продолжал инженер, чуть помедлив, – чтобы избежать случаев, подобных сегодняшнему, – Олег Павлович указал на медвежью тушу, – нам необходимо отгородить наш пятачок от леса и, главное, от внезапного нападения дикарей, если, не дай Бог, оно случится.
– Что же нам, забор поставить? Или крепость возвести? – спросил Климов.
– Не знаю, – признался инженер, – но что-то сделать нужно.
– Частокол! – воскликнул Николай.
– Гм… – задумался Климов.- А ведь верно! Частокол поставить в наших силах. Только инструмента маловато, топора и лопаты нет, а одной ножовкой много не наработаешь.
– Ничего не поделаешь, Семен Степанович, – сказал Олег Павлович, – придется как-то выкручиваться… Итак, решено: с завтрашнего дня начинаем возведение частокола.
– Почему с завтрашнего? – возразил Борис. – Еще не вечер, как говорится. И сегодня можно многое сделать.
– Отлично! – согласился Олег Павлович. – Мы с Борисом и Николаем займемся укреплением лагеря, а наш уважаемый оружейник обеспечит нас современной боевой техникой. Идет?
– Идет! – последовал дружный ответ.
Глава седьмая
Мухин очнулся от тупой боли в затылке. Он открыл глаза, но ничего не увидел. Лишь звезды мерцали на небе. Пахло жареным мясом и свежим сеном. Мухин попытался встать, но оказалось, что руки и ноги у него связаны. Затылок ломило от боли, в ушах стучало, словно молотом по наковальне. Мухин застонал. За спиной послышался какой-то шум, что-то скрипнуло, и неверный свет то ли костра, то ли факела осветил внутренность небольшого сарая, на земляном полу которого и лежал наш герой. Кто-то вошел внутрь и нагнулся над лежащим человеком. Мухин не мог рассмотреть лица вошедшего, так как яркий факел на время ослепил его. Но вот глаза привыкли к свету, и Мухин увидел прямо над собой лицо некоего человекоподобного существа, покрытое буйной растительностью и сверкающее маленькими злыми глазками; вид вошедшего заставил внутренне содрогнуться нашего незадачливого героя.