Треск Цепей II: Белый Ворон

Тихий Даниил

Как поведёт себя подобная блокировка если я нарушу рисунок? Ножа у меня нет, кисти связаны, причём пальцы в положении замка. Но что-то маленькое ими ухватить можно. Например, кусочек ветки… острой ветки способной при сильном нажатии повредить кожу…

Реализовать свой план сразу мне не удалось. Чтобы улучить момент и во время ночёвки спрятать в руках тонкую веточку пришлось постоянно отслеживать любое движение надсмотрщиков. Парни были серьёзными, никто из них не спал и не дремал во время дежурства. Сидели по очереди спиной к костру, пялились на меня и в лес, причём не отворачивались. Отломить веточку длинной сантиметров пять

и зажать её между связанными руками удалось на пересменке. Но в тот же миг тыкать ей себе в лоб и давить, было глупо. Только народ разозлю и получу лишних тумаков. Не говоря уже о том, что в отместку они могут выкинуть что-то из ряда вон. Например, отрезать мне пару пальцев или выколоть глаз.

На следующий день мы вышли к брошенной деревне…

Народа тут прибавилось как минимум вчетверо. В посёлке встала лагерем полноценная сотня. Тут было шумно, смуглые люди в восточных головных уборах, жались к кострам. Крючковатые носы торчали поверх лицевых повязок, покрытых инеем от дыхания. Густые чёрные брови дополняли картину.

Большинство воинов щеголяли с кривыми саблями на поясах и кинжалами-ножами закреплёнными горизонтально на пояснице. Многочисленные лучники были вооружены короткими луками со спрятанной до поры тетивой, что совсем неудивительно в такой мороз. Держать лук снаряжённым на холоде — только портить.

На въезде в деревню нас встретили собаки. Вылетели из дворов гурьбой в десяток голов виляя хвостами и поскуливая. Закрутились вокруг и так же быстро как прибежали — исчезли, повинуясь окрикам своих хозяев.

Когда мы проходили мимо смуглых воинов, многие из них встречали нас приветственными криками. Я не понимал их языка, но большинство слов было обращено к крупному южанину что сопровождал лысого паренька.

На меня же бросали восхищённые взгляды. Так, как если бы я был уже пойманной и разделанной дичью, полученной в результате удачной охоты.

Кроме меня в деревне было полно других пленников. Сразу десяток людей, привязанных к одной верёвке, разгребали разрушенный дом. На лицах некоторых были свежие следы побоев. Снег был полон лошадиных следов, кое-где я приметил навоз. Больших саней тоже прибавилось.

Собаки, лошади, обозные сани, вооружённые люди… всё это пахло войной. В одном из дворов разделывали оленя. В воздухе витал запах выделанной кожи, навоза, готовящейся пищи и древесным дыма.

Я был вынужден идти вперёд и не успевал как следует осмотреться. Но подобное неудобство с лихвой компенсировал ИскИн создающий временные слепки памяти и фиксирующий всю входящую информацию для дальнейшего анализа.

Так, например я узнал, что за время нашей «прогулки» по деревне в поле моего зрения попало сорок три человека, одиннадцать собак и более восьмидесяти разнокалиберных человеческих следов. Наверное, будь я разведчиком в какой-нибудь средневековой армии мне бы цены не было…

Сопровождающие меня люди выслушали целую тираду от своего молодого лидера на незнакомом мне языке и поволокли меня проч. С этой минуты наш маленький отряд разделился. Молчаливые дуболомы остались со мной, а лысый и его здоровяк телохранитель отправились куда-то в сторону.

Мой путь закончился в одном из грязных сараев. Молчуны обхватили верёвочной петлёй мои кисти и перекинули ту через потолочную балку заставив меня задрать руки. В таком положении пришлось расстаться с мыслью что маленькая веточка, сжатая краями пальцев, сможет избавить меня

от магического знака, блокирующего магию.

И снова со мной остался один из воинов. Второй, судя по звукам тоже далеко не ушёл. Встал столбом где-то снаружи.

Я прикрыл глаза и опираясь на столб, подпирающий балку, окунулся в дрёму. Голод и долгий переход вымотали меня до дрожи в ногах. Любую минуту, которую я не мог потратить на освобождение, я использовал для экономии сил.

Помогало слабо, но иного выбора у меня всё равно не было.

Часы проносились мимо тяжёлой патокой ожидания развязки. Спать в таком положении было невозможно, а бодрствовать не позволяла слабость. Я балансировал на грани сна и яви до самого вечера, пока деревянная дверь сарая не скрипнула, пропуская внутрь смену.

Это маленькое событие повлекло за собой череду прочих. Меня отвязали, вывели наружу и позволили сходить в туалет. Напоили и снова дали кусок проклятой сухой лепёшки.

С приходом темноты один из стражей принёс факел и установил его в настенный держатель. Сменщики, новая охрана, тоже не были южанами. Их внешность сильно отличалось от хозяйской и это было видно невооружённым глазом. Оба имперцы, светловолосые и высокие. Таких здесь называли Русами.

В мою голову начали лезть мысли что ждать дальше просто нет никакого смысла. Я ослаб сильнее некуда. Можно попробовать пойти ва банк, просто взять и рассадить себе лоб о подпирающий потолочную балку столб. Он квадратный, если отвести голову назад и с силой ударить под правильным углом наверняка можно с лёгкостью рассадить себе кожу. За несколько ударов точно справлюсь.

Но что дальше?

Всплеск сырой силы поможет раскидать молчаливых дуболомов, если они, конечно, не навалятся раньше. Но как проложить дорогу сквозь деревню и дальше? Кристаллов нет, вокруг добрая сотня враждебно настроенных людей и не крестьян каких-нибудь, а воинов. Плюс лысый паренёк, обладающий тёмным, хищным взглядом. Этот о магии знает не понаслышке, раз сумел меня выследить и пленить. С ним будет совсем непросто…

Но в самый тёмный миг мрачных, отчаянных размышлений, в деревне завыли собаки…

Я бы вряд ли обратил на это внимание, будь этот вой обычным. Но когда целая стая вдруг в единый миг начинает голосить на всю округу, а мой тюремщик подскакивает и берёт оружие в руки… стоит как минимум задуматься.

Где-то за пределами сарая раздалась череда выкриков. Это южане перекликались между собой. Похоже собаки переполошили не только молчунов и в конечном счёте поставили на уши весь лагерь.

В пляшущем свете факела, в компании с собственными тенями мы вслушивались в звуковой фон, что оплетал сарай незримой аурой. Снаружи творилось что-то странное. Будто по волшебству налетел ветер, завыл и засвистел в щелях деревянных строений. Подхватил собачий вой и сплетаясь с ним всё крепчал и крепчал, пока окончательно не скрыл под собой.

Уже через несколько минут я не смог бы с уверенностью сказать продолжают ли за стеной выть собаки…

Первый человеческий вопль, полный боли и страха пронзил пространство где-то совсем рядом. Снаружи разыгрался настоящий буран, он скрывал звуки и в ночном мраке ворвался на улицы деревни ужасным снегопадом.

Я узнал о непогоде благодаря второму молчаливому стражу. Под скрип плохо смазанных петель он проник внутрь сарая и с трудом закрыл дверь, за которую с другой стороны цеплялась ледяная вьюга.