Треск Цепей III: Расправив крылья
Шрифт:
— Крепкий, но небольшой. Ненавижу большие тела, в них нет изящества.
Голос был мой и в то же время чужой. Тоньше и женственней. Но самым страшным было то, что это мои уста произнесли повисшую в комнате фразу.
— Сильные потоки, но дерево уродливое, кривое.
Тварь рассматривала меня и изнутри, и снаружи. Я чувствовал ход её мыслей. Она коснулась моей нейронной сети, сделал понятные ей одной выводы, а затем подняла руки и играя пальцами посмотрела на ладони.
В этот миг, явно привлечённый учинённым мной шумом, в избу пожаловал один из уличных мертвецов. Южанин, с разорванной и посиневшей
— Спиракту!
Быстрый едва уловимый жест, сложенные в особую фигуру пальцы и слово-активатор — всё эти манипуляции заняли едва ли секунду времени, зато каков был эффект…
Потустороннее сияние в глазах мертвеца потухло, а его тело сложилось подобно изломанной кукле. Груда холодной плоти без всякого намёка на былую подвижность рухнула на пороге, не успев выйти из сеней.
Оставаясь молчаливым наблюдателем, я сумел ощутить, что тварь пользовалась моей нейронной сетью и моей же энергией.
— Оооо терпеть не могу неуклюжие пальцы! Проклятый бездарь! Как при такой силище можно иметь такие неуклюжие руки?
Последняя фраза была обращена ко мне. Вселившееся в моё тело существо не видело во мне никакой угрозы. Воспринимало меня вынужденным придатком к телу — не более.
— Ты знаешь сколько времени я потратила чтобы научить прошлый сосуд всем фокусам? Чтобы развить гибкость пальцев и пластичность?! Как вообще возможно так криво развивать своё дерево и при этом совершенно не думать о своих руках? У тебя же ужасные мозоли! Ты что сражался молотом или топором?
Тварь покачала головой и стала быстро перемещаться по избе, одновременно с тем болтая без умолку.
— Ну ничего! Я хорошенько покопаюсь в твоей памяти, как-только мы выберемся из этого ужасного места. А пальцы… пальцы дело поправимое, грамотно поставленные тренировки и крема всё исправят. Другое дело что ты мужчина, а мужчин у меня давненько не было. Женщины легче, они гибкие и их природа позволяет расширить круг ритуалов, да и древо у них тоньше и звучит по-другому…
У меня складывалось ощущение что я попал в лапы к двадцатилетней, избалованной и жутко наглой девчонке. Но то, что в магии она разбирается лучше меня, было ясно с первой минуты.
Там, где я боялся нашуметь и спровоцировать мёртвых со всей округи, она вообще не парилась. Ходила туда-сюда по избе нисколько не скрываясь. Открывала сундуки, капалась в вещах, с раздражением выбрасывая их прямо на пол.
— Носильщики превратились в безобразных мертвецов! Где это видано бросать столько ингредиентов просто от того, что их некому нести? Хотя… твоё дерево ведь темнее-тёмного, верно?
Вопросы, которые задавала незнакомка не нуждались в ответах. Я был уверен, что она знала, что я её слышу, но возвращать мне способность говорить не собиралась.
Вернувшись к сеням, тварь в моём теле присела на колени перед мертвецом, что пару минут назад пожаловал на шум. Кинжалом, который я прихватил с собой, она проткнула мне палец и капнула ровно три капли. В рот мертвеца, на его лоб и грудную клетку.
Я почувствовал боль очень отдалённо, едва-едва, и это мимолётное ощущение ещё раз подтвердило, что моя связь с телом утрачена не до конца.
Не поднимаясь с колен, та, что завладела моим телом, нарисовала на левой ладони кривой
Присутствуя лишь безвольным наблюдателем, я всё же понимал, что происходит. Между нами возникла связь и все действия незнакомки для меня были как на ладони. Она произнесла три слова на неизвестном мне языке, по числу пожертвованных капель крови, не разжимая губ, ибо язык мёртвых не нуждается в чётких звуках.
И в переводе её слова звучали:
Прими! Восстань! Подчинись!
К моему отстранённому удивлению, подобная тарабарщина подействовала. И ещё как! Из моей нейронной сети рванулась сила, пробежала по спине и рукам непривычной щекоткой и обернувшись едва видимой тенью заметалась по потолку, чтобы через мгновенье упасть вниз, прямо на бездыханное тело.
Дом вокруг нас на секунду ожил. Заскрипел половицами, втянул в себя воздух сквозь дверной проём, и напоследок дрогнул, да так, что с потолка посыпалась пыль.
Мёртвое вновь обрело подобие жизни.
— Так быть не должно. Забавный эффект. Я так понимаю это из-за твоего кривого дерева?
Кадавр втянул клокочущим горлом воздух и завозился на полу. Его одежда стремительно распадалась, так, как если бы время для неё ускорилось в тысячу раз. Пояс потрескался и покрылся плесенью, подбитое мехом длиннополое пальто осыпалось и зияло прорехами, а кольчуга что была поддета под низ — позеленела.
Хрустя холодными суставами, мертвец встал на ноги. Его кожа посерела, ногти на пальцах удлинились, перекошенное из-за ранения лицо вытянулось и похудело, приобретая хищные черты. Иссиня-чёрный язык вывалился из пасти, а половина зубов в отвисшей челюсти была вытеснена прочь, полезшими из дёсен, кривыми и острыми зубьями.
— Хах! — Моё подвластное чужой воле тело встало на ноги, подпрыгнуло на месте и хлопнуло в ладоши, явно радуясь произошедшим с мёртвой плотью метаморфозам. Губы растянулись в улыбке, и незнакомка восхищённо проговорила. — Ты только глянь на эти налитые кровью глаза и челюсти! А ногти? Уверенна, ими можно не хуже когтей рвать чужую кожу и плоть. Твоё дерево не просто тёмное? Оно отмечено бездной! Вот так новость! Ну ничего, с этим мы ещё разберёмся.
Пронимая что раз я «читаю» вселившуюся в меня тварь как открытую книгу, то и она может, я старался не думать. Вернее думать-то я думал, но делал это в ожидаемом для неё русле. Пытался как-то напрячься и вытеснить её, дотянуться до нейронной сети и всё в таком духе. Но делал это скорее для усыпления бдительности, чем ради реального спасения.
Так как обычные эмоции вроде страха, были существенно притушены, оказавшись в роли куклы я не испугался — во мне взыграло любопытство. Было интересно наблюдать за поведением существа, которое не считает меня достойным внимания противником. Я чувствовал её мысли и толику призрения в мой адрес. За то что не имел банальной (на её взгляд) защиты от вселения. За кривое «дерево», под которым насколько я понял подразумевалась моя нейронная сеть. Она считала, что я самоучка. Или ученик самоучки. И, по сути, повторяла те же выводы, что сделал в своё время кудесник, погибший под пятой своего командира «варяга». После налёта на деревню, в которой я так и не смог перезимовать.