Трест Д.Е. История гибели Европы
Шрифт:
Лорд Чарльз Хэг жил один в своем замке. Супруга его умерла, съев котелок недоваренной брюквы. Дочь Мери спаслась, уехав в Канаду с каким-то пароходным поваренком.
Лорд Хэг презирал и жену и дочь — обо они осквернили честь древнего рода: брюква не должна фигурировать на столе замка Айэн, а поваренок не смеет прикоснуться к дочери лорда. Ста рый и несчастный лорд Хэг хранил достоинство, ел изредка дичь и глядел на конские хвосты.
(Дичыо он называл ворон, которые залетали в залы замка.) Ради рождества лорд прибрал свой кабинет. Толстые тома по-прежнему хранили изображения одиннадцати тысяч трех сот двадцати четырех
Во всем был нежный уют, и сердца стариков понемногу оттаивали. Три ломтика хлеба, подаренные лорду Чарльзу Хогу какой-то сердобольной старушонкой, лежали на прекрас ном старинном подносе. Они казались двум лордам и одному сэру тремя традиционными плюм-пудингами.
Началась задушевная беседа. Разумеется, она носила ретро спективный характер. Лорд Чарльз Хэг вспомнил былые скач ки. Волнуясь, перечислял он имена всех покойных жеребцов и кобыл — победителей дерби, начиная с 1887 года.
Сэр Эдуард Карсойль вынул красный фуляровый платок:
нежные виденья усопших бульдогов преследовали его. Где ты, широкогрудый Юм? Пятнистый Бэб? Друзья золотых лет? Проклятые стрелки! И от всего осталось только кольцо с изо бражением песьей головы — приз XXXIV выставки собако водства.
Лорд Вильям Джерсен, у которого никогда не было ни родо витых кобыл, ни талантливых кобелей, все же в умиленье вы тирал свои голубенькие глазки. Он умел понимать чужое горе.
Для того чтобы полюбить вещи, ему не нужно было ими обладать. Для того чтобы познать мир, ему не приходилось Ого осматривать. Богатая фантазия и редкая восприимчивость определили образ жизни почтенного лорда. Он не посещал скачек, не разводил псов. Он сделался вице-президентом «Английского географического общества» и одним из наиболее прославленных путешественников в дикие страны, не покидая для этого своего дома, даже точнее — своего кресла у камина, где бесстрашный турист в восточном халате и в вязаных туфлях Изучал все пять частей света. Впрочем, иногда он путешествовал: приходилось ездить В Лондон на заседания «Английского географического общества». Переезд совершался в спальном купе и длился четыре часа. Но лорд, учитывая всякие возможности, брал с собой охотничий карабин, компас, провиант, питьевую воду на пять суток, карты обоих полушарий и библию.
В грустный рождественский вечер, видя слезы старых друзей, лорд Иильям Джерсен решил несколько развлечь их рас сказами о своих путешествиях.
Дорогие друзья, — сказал он, — в Индии, в Голубых го рах, и видел людей-карликов. Они живут на деревьях. Суевер ные туземцы боятся их. Конечно, не мы, но англичане.
Это хотя краткое, но весьма занимательное повествование развеселило всех. Колокол церквушки радостно зазвенел: наступало светлое рождество. Друзья степенно съели три ломтика хлеба, облив их в мыслях голубым огоньком рома. Эта, признаться, скудная трапеза вызвала в них сильнейшие приступы аппетита. Печаль готовилась снова перешагнуть порог кабинета. Но неутомимый лорд Вильям Джерсен, укрепленный успехом своего первого рассказа, решил дать ей решительный бой.
— Я многое видел, дорогие друзья. Я видел страшные вещи, По сравнению с ними горести, переживаемые нашей великой родиной, кажутся
— Действительно, это ужасно, — сказал лорд Чарльз Хэг. — !1 надеюсь, что эти преступники не были англичанами? — О нет! Конечно, нет! Это были негры, то есть черные люди с черными душами.
После этого рассказа воцарилось редкое оживление. Друзья помолились о здоровье его величества короля и поздравили Друг друга с праздником. Лорд Чарльз Хэг предложил друзьям рождественские подарки.
— Вам, дорогой лорд, я дам хрустальный графин с моим горбом, обернутый в салфетку, он может вполне заменить дорожную флягу и будет вам полезен при ваших путешествиях в дикие страны. Вам же, дорогой сэр, я решил сделать скромное подношение, я предложу вам живого и даже весьма родо витого бульдога, которого чудом не съела чернь. Пойдемте со мной. А вы, лорд, пока отдохните.
Лорд Чарльз Хэг и сэр Эдуард Карсейль вышли из каби- нета. Густой туман поглотил их. Лорд тяжело дышал.
— Я ничего не вижу. Где же ваша собака? — спросил сэр.
— Собака дальше.
Они долго шли по темным пустым залам.
— Нам надо спуститься вниз по этой лестнице, — сказал наконец лорд.
Ступени были скользкие. Сверху капало. Где-то пропищала крыса. Они были в подвале.
— Мне страшно, лорд. Где же собака? — Видите ли, собака устала. Она лежит здесь рядом. Если вы нагнетесь, сэр, вы увидите ее.
Но сэр Эдуард Карсейль не нагибался. Тогда раздался натуральный собачий вой. Это выл лорд Чарльз Хэг, который, скушав ломтик хлеба, почувствовал неслыханный аппетит.
Сэр, уверовав в близость родовитого бульдога, нагнулся, Был слышен хруст суставов и скрип зубов…
Лорд Вильям Джерсен долго ждал друзей. Наконец он решился предпринять путешествие. Он взял желтый чад- ный фонарь и побрел разыскивать друзей. Один пустой зал походил на другой. Лорд заблудился. Он не нашел людей.
Он не мог найти и жилого кабинета. От налетевшего ветра фонарь погас. Лорд кричал, но голос тонул в густом тумане. Тогда он лег на мокрые половицы и заплакал, как младенец.
Наконец окна чуть посветлели. Это был спасительный рассвет. Лорд Вильям Джерсен встал и, дрожа, снова принялся за розыски. Вскоре он нашел дверь кабинета. Приоткрыв ее, он замер от восторга. На столе стояли миска и тарелки с родовыми гербами. Отстранив тарелку, лорд Чарльз Хэг вытирал салфеткой губы. От миски шел крепкий запах хорошего домашнего бульона.
— Ах, вот и вы, дорогой лорд! Я беспокоился о вашем здоровье. Разделите со мной мою скромную трапезу.
Лицо лорда Чарльза Хэга выражало удовлетворение ужином, светлую радость, безмятежность, покой.
— Но где же наш общий друг сэр Эдуард Карсейль, — спросил великий путешественник, подсаживаясь к столу.
— Он уехал домой вместе с бульдогом.
Лорд Вильям Джерсен взял ложку. Бледный свет декабрьского утра сочился сквозь потные стекла. Случайно лорд заглянул в миску, тихо вскрикнул и упал.
Любезный хозяин даже не потрудился снять о руки сэра Эдуарда Карсейля знаменитого кольца, изображавшего песью голову.
Двадцать восьмое декабря считалось будничным днем. Лондон жил своей обычной жизнью. Королевский конвой разгуливал в седых париках. Безработные стреляли из пулеметов.