Третье откровение

Макинерни Ральф

— Вы теперь меньше разъезжаете по свету, — заметила Беа, секретарша, когда Трэгер попросил заказать билеты в Италию. — По делам или просто прогуляться?

— И то и другое, — ответил Трэгер, надеясь, что так и окажется.

Беа проработала у него столько, что называть точный срок было уже неприлично. Он частенько задумывался, что известно Беа о его тайной связи с правительством, но, разумеется, ее не расспрашивал.

Если Беа и знала что-то о теневой стороне жизни своего босса, то хранила это в секрете.

«Откуда, — гадал Трэгер, — берутся такие преданные женщины?»

В

Вашингтоне и его окрестностях наблюдается заметный избыток женщин. Они попадают сюда молодыми, свежими и честолюбивыми, но из-за недостатка мужчин часто остаются одиноки. Беа теперь была в опасной близости к пятидесяти, но она, вероятно, уже много лет назад рассталась с мыслями о замужестве. А жаль. Впрочем, сам Трэгер вел монашескую жизнь. Многие агенты ЦРУ в богатых дичью вашингтонских угодьях обзаводились семьями, но Трэгера пугала сама мысль о возложении тяжкого бремени своей работы на плечи невинной супруги. Однако в последнее время… Трэгер тряхнул головой, прогоняя эту идею.

— Путешествую меньше, зато удовольствия получаю больше, — ответил он секретарше, стараясь представить все так, будто отправляется в Рим развлекаться.

— Вот бы взглянуть на этот город… — вздохнула Беа.

«Почему не пригласить ее с собой?» — мелькнуло в голове у Трэгера.

Подумал он так скорее в шутку, уже полностью сосредоточившись на предстоящей задаче.

С Трэгером связались по обычным каналам. Дортмунд пригласил его пообедать в скромном ресторане в Александрии. Коротко остриженные волосы сотрудника управления совсем побелели, глаза загадочно блестели. Дортмунд был непосредственным начальником Трэгера до самого выхода в отставку.

— Ты видел газеты? — спросил Дортмунд.

— Убийство охранника в Ватикане?

Дортмунд наградил его улыбкой. Они читали мысли друг друга чуть ли не с первой встречи.

— Убийства в Ватикане.

— Убийства?

Тогда Трэгер и услышат всю правду — то, что кроме охранника в соборе погибли два кардинала и священник. Несомненно, Дортмунд почувствовал связь этих смертей с делом Али Агджи и покушением на Папу. Ни самого агента, ни его шефа не удовлетворил доклад, подготовленный Трэгером. С другой стороны, они не нашли достаточно серьезного повода для начала военных действий против истинных вдохновителей заговора.

— Мы что-то упускаем. Очевидно, за всем этим кто-то стоит.

— Али Агджа настаивал, что действовал в одиночку, — напомнил Трэгер.

— Ха!

— Знаю, знаю. Наверняка всю эту кашу заварили русские.

Однако тогда, много лет назад, Трэгеру не оставалось ничего другого, кроме как молча перекипеть.

Дортмунд не стал делиться с Трэгером новыми опасениями. По миру по-прежнему бродят десятки разочарованных сотрудников спецслужб. Российский президент в свое время работал в КГБ, но далеко не все его бывшие коллеги смогли перестроиться. Не так-то просто отказаться от интриг и насилия, столько лет определявших жизнь. И не стоит забывать о тлеющем недовольстве бесславным развалом империи, которой они служили. Дортмунд подозревал, что именно один из этих людей причастен к убийствам в Ватикане.

За обедом в Александрии

он сказал Трэгеру о желании иметь в Риме своего человека — чтобы помочь Ватикану предотвратить новую беду и надежно прикрыть информацию.

Трэгер согласился отправиться в Италию.

Однако связь между убийствами и давешним покушением действительно представлялась очень хрупкой. Единственной причиной, по которой Ватикан соотносил четыре смерти с преступлением против Иоанна Павла II, были настойчивые требования российского посла передать его правительству все документы, имеющие отношение к делу Али Агджи.

Новый кусочек мозаики Трэгер получил от Родригеса за ужином в Трастевере.

— В тот самый день Чековский встречался с Магуайром, — сказал Родригес. — Меньше чем за час до убийства.

— Русские могли знать о вилле на крыше?

— Конечно. Магуайр не скрывал ее, напротив, гордился ею и всем показывал.

— Вы уверены, что российский посол покинул библиотеку?

— Отец Кроу проводил его до лифта. Именно тогда он мельком увидел убийцу. Тот вышел из открывшейся кабины.

— Как я уже говорил, мне бы хотелось сначала побеседовать с Кроу.

Подавшись вперед, Родригес понизил голос:

— Убийца действовал быстро и дерзко. — Пауза. — Он мог бы пробраться к самому Папе.

Трэгер кивнул.

— Разумеется, меры безопасности повышены экспоненциально, — добавил Родригес.

— Когда уже грянул гром, — заметил Трэгер.

— Что? — Родригес не знал эту пословицу.

Трэгер пояснил.

— А. Несомненно, вы захотите встретиться с начальником охраны.

— После Кроу. Почему вы упомянули о Фатиме?

— Третья тайна.

— Понятно.

Святая Дева Мария предупредила крестьянских детей в Фатиме о покушении на Папу. Разве она ошиблась?

— Иоанн Павел II всегда превозносил Богородицу за то, что Она спасла ему жизнь, — сказал Родригес, после чего оба умолкли.

II

«Это уже давно не игра»

Отец Брендан Кроу сопровождал тело кардинала Магуайра в Ирландию, где его должны были предать земле. На мессе в кафедральном соборе Энниса у алтаря столпилась половина ирландских епископов, панихиду отслужил примас из Армы. Бывшие одноклассники, преподаватели из Мейнутского университета и обилие родственников встретили Кроу с тем многословным почтением, которым так отличаются ирландцы.

— Брендан, ты вернешься в Рим? — спрашивали они. Да, он вернется. Кроу сказал это, словно вынес самому себе приговор, но правда заключалась в том, что Ирландия показалась ему чужой. Даже западные графства, когда-то отсталые, теперь процветали. Сколько же ему было лет, когда его отправили учиться в Рим? Кажется, с тех пор прошла целая вечность.

— Ужасное дело, Брендан, — тихо промолвил примас. Из всех скорбящих он единственный знал, как умер Магуайр.

— Ибо не имеем здесь постоянного града, ^[7]ваше высокопреосвященство, — ответил Кроу.