Третьего не дано
Шрифт:
– Ну и чего же мы здесь сидим?
– спросил Днищев.
– До его квартиры улицу перейти.
– Тем более нечего торопиться, успеем. Давай-ка еще послушаем. Кстати, что там в квартире Просторова, ты разобрался?
– Естественно, - усмехнулся тот.
– Все спят спокойно.
Он никак не мог отойти от дневной встречи с Мокровцом. Продолжал просчитывать все варианты и никак не мог убедить себя в том, что поступил верно, дав "шимпанзе" уйти. Его бесило, что тот вновь выскользнул из рук, но следующая их встреча будет действительно последней. Час назад он "насел"
– А вот теперь действительно пора, - произнес Кротов.
– Договориться не удалось. Воздействовать на Киреевского бесполезно.
– А вы что же, думали - будет иначе?
– сердито спросил Днищев, которому порою очень хотелось слегка врезать и Кротову.
– Я обязан проверять все, всех и всюду, - ответил тот.
– Пошли, Витязь. А вы, - он повернулся к еще одному сотруднику, - продолжай вести наблюдение за квартирой и держать связь с группой прикрытия. Впрочем, я уверен, шуму не будет. Это не в их интересах.
Между тем, предположения Кротова насчет варианта "В" попали в самую точку. В квартире Киреевского события стали приобретать следующий оборот. Убедившись в бесперспективности дальнейшей обработки "Монаха", при вялой инициативе со стороны Кораблева, Сукачев-щац произнес:
– Жаль, что мы так и не смогли с вами договориться.
Киреевский покачал головой, скрестив руки. Он стоял чуть в стороне от них и был абсолютно спокоен.
– Ну, я тогда, пожалуй, пойду, моя миссия окончена, и здесь, и в России, а самолет через четыре часа, - сказал Миша Кораблев, пятясь к двери.
– Вот ты-то, пожалуй, и останешься, - заметил сосед.
– В каком смысле?
– В лежачем, - он вытащил маленький дамский пистолет.
– Когда Анатолий проснется после инъекции, уже к приходу милиции, здесь будет лежать твой труп. Ссора между любовниками. Представляете, какая сенсация? Ты, как талантливый журналист, должен оценить. Один гомосексуалист застрелил другого. А мы еще подбросим информацию, что вы оба входили в так называемый "Русский Орден". Придумай напоследок заголовок к статье. Великодушно разрешаю, но в течение двух минут.
– .... Никто здесь лежать не будет, - произнес Кротов, бесшумно входя в кабинет.
– Спрячьте "игрушку".
Щац некоторое время колебался, но другой аргумент - "ТТ" в руке Днищева, стоявшего в дверях, подействовал основательней.
– Конечно, - согласился он.
– Глупо нам стрелять, как какие-нибудь киношные идиоты. К тому же, в моей квартире двое крепких ребят.
– И квартира уже не твоя, и ребята не такие "крепкие", чего-то под диван завалились, - сказал Днищев.
– Пойди - взгляни.
– Верю, - усмехнулся Шац.
– Что дальше?
– И твоя фирма-прикрытие тоже лопнула, - добавил
– В каком смысле?
– пять минут назад точно такой же вопрос задавал Корабелов, с лица которого наконец-то стала сползать мертвенная бледность: он был и рад приходу своих бывших соратников, и страшился. А поскольку твердости в ногах все еще оставалось мало, Корабелов опустился на стул, свесив руки.
– Как лопаются? Взлетают на воздух, - пояснил Днищев.
– Лучше тебе, приятель, назад, в Израиль. Пока башку не отвинтил.
– Он у нас очень несдержанный, - извинился за Днищева Кротов.
– Зато слово держит.
Сукачев-Шац, стоя напротив сухощавого Кротова, выглядел гораздо внушительнее, как Голиаф рядом с Давидом. Но в нем не чувствовалось ни силы, ни могущества, словно он представлял надутый резиновый манекен.
– Вам никогда не победить, - произнес он, блуждая взглядом между Киреевским, Кротовым и Днищевым.
– Вы обречены.
– Сегодня я уже слышал эту фразу, - сказал Днищев.
– Человек, который ее мне произнес, неплохо ходит на задних лапах, но все равно напоминает животное. Как и ты. Вы и служите только животным страстям. Знаешь, кто твой отец? Загляни в библию, если умеешь читать.
– Закончим бесполезный спор. Что вы намерены со мной сделать? спросил Шац.
– Отпустить, - пожал плечами Кротов.
– Мы же не убийцы.
– А я? Мне .....можно уйти?
– подал голос Корабелов.
– Торопишься на самолет? Давай, отправляйся прямиком в ад, презрительно процедил Днищев. Он все-таки не удержался, влепив Корабелову пинка, когда тот проходил мимо.
Когда они остались в квартире втроем, Днищев пожал плечами и произнес, обращаясь к Кротову:
– Все-таки, отпускать их так просто глупо. А связи, формы контактов, выходы на зарубежные линии? Надо было как следует выпотрошить.
– Но не здесь же, согласись?
– отозвался тот.
– Не беспокойся.... И встретят, и проследят, и все прочее. Но это уже не наша с тобой забота.
– Тогда..... отец Анатолий, ставьте самовар, - повернулся к своему молчаливо стоявшему другу Днищев. И лицо Киреевского впервые за последние часы прояснилось улыбкой.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
1
В середине июня, а точнее, тринадцатого числа, на одной из конспиративных квартир состоялся разговор Кротова с Днищевым.
– Наконец-то могу тебя порадовать, - хмуро сказал гэроушник.
– Снова объявился твой обезьяний приятель. По крайней мере, есть ориентиры, где его можно искать.
– Отчего же такой невеселый тон?
– спросил Днищев.
– Потому что это было последнее сообщение от моего информатора. После этого он исчез. Труп, а я уверен, что он мертв, еще не найден.
– Н-да....
– Днищев немного помолчал ради приличия: ему было жаль невидимого соратника из "Русского Ордена", действовавшего в группе "Психоз", но сейчас не было времени на сантименты. Бог воздаст каждому по его достоинствам и работе, и, возможно, если бы Кротов в свое время устроил их личную встречу, подобного могло не случиться. Хотя, кто знает....