Третий дневник сновидений

Гир Керстин

Иначе говоря: у нас даже вместе с Анабель нет против него шансов.

– Да заткнись ты!
– сказал Грейсон так громко, что учителя на нас оглянулись.

Директриса Кук подошла поближе.

– Да, а лучше потом вообще уберись.
– Генри убрал руку с моего плеча и надел защитные очки - в самое время, пока директриса Кук ещё не приблизилась.

Мы все вытянули шеи и сделали вид, будто зачарованно смотрим в серое небо.

– Вы смотрите не в ту сторону, - сказала, проходя мимо нас, директриса.
– Восток вон с той стороны...

Артур

подождал, пока она отойдёт достаточно, чтобы нас не услышать, потом сказал:

– Забавно делать вид, что мы стоим на крыше и видим что-то интересное. А ведь вероятность того, что небо вдруг прояснится, примерно такая же, как если вдруг появится демон Анабели, чтобы пролить нашу кровь.

– Он, может, уже давно здесь.
– Генри посмотрел на Артура поверх картонной оправы своих очков.

Артур вскинул брови:

– Это как?

– Ты же сам сказал: Анабель может причинить тебе вред, когда она не занимается своим демоном, - заметил Генри.
– Кому больше тебя хочется убедить её в его существовании?

Артур недоверчиво засмеялся, заслужив недовольный взгляд директрисы.

– Ты серьёзно?
– спросил он приглушённо.

Если бы не спросил он, спросила бы я. Я растерянно смотрела на Генри через очки. Грейсон, кажется, тоже. Он, как всегда, нахмурил лоб.

Генри пожал плечами.

– На самом деле так и есть. Пока Анабель в клинике была занята собственными проблемами, она не представляла опасности для тебя. Но теперь всё изменилось. Ты видел, что она устроила с Сенатором Смерть, и, наверно, испугался, что достанется и тебе. Вот почему тебе надо как можно скорей переключить её на другие мысли.

Эти мысли пришли Генри в голову только сейчас или он носился с ними уже давно? Если да, почему он нам про них не рассказывал? Чем дольше я над этим думала, тем менее ошибочными мне представлялись эти мысли.

– Как только Анабель отказалась от своих таблеток, тебя в коридоре стали преследовать разные видения, - тихо продолжал он.
– Ты довольно хорошо знаешь Анабель, для тебя это, наверно, лёгкая игра. Ты проецировал на стены крылатые силуэты, позволял падать перьям и нашёптывал ей именно то, что она ожидала услышать: что демон ещё здесь и что он нуждается в ней... И пожалуйста - у Анабель уже полно дел и нет времени что-либо предпринять против тебя.

– Ты рехнулся.
– На мгновение Артур действительно рассердился, потом убрал со лба светлый ангельский локон.
– Тут играют открытыми картами, а кому-то всё-таки хочется сжульничать. Ведь правда, ребята, у меня есть майка, на которой громадными буквами написано: ЗЛОДЕЙ, и мне надо отвечать за то, что я сделал. Или ещё сделаю!
– добавил он с коротким смешком.
– Но, пожалуйста, не де- лайте меня ответственным за напыщенные фантазии моей сумасшедшей экс-подруги о демонах.

Его голос звучал совершенно искренне. Трудно было решить, честен ли он в виде исключения или просто оказался хорошим актёром.

Перед нами неожиданно возникла Персефона.

– Что вы тут делаете?
–

спросила она.

Наверно, мы представляли собой странное зрелище, когда просто стояли, уставясь друг на друга через идиотские картонные очки.

– Мы ждём, - ответила я.

– Не произойдёт ли наконец что-то, - добавил Артур.

Персефона вздохнула:

– Думаю, ждать вам придётся долго. Мерзко жить в Лондоне! В остальной Европе устраивают крутые вечеринки в честь солнечного затмения... А ты тут!
– Она сунула мне под нос камеру-обскуру.
– Вещь супер! Не видно ничего - абсолютно. Мне интересно, когда мистер Осборн наконец убедится, что последнее в его жизни солнечное за- тмение оказалось полной неудачей? Всё же он стал немного печальней, вам не кажется?

– Как раз в этот момент вы должны бы увидеть, как солнце максимально закрылось, остался лишь серп на нижнем краю, — провозгласил мистер Осборн из-под чёрного полотнища, под которым он прятал свою голову и наблюдательное устройство. То, что он говорил в сослагательном наклонении, оставляло надежду.

Постепенно здесь наверху стало прохладней.

– Можно?
– Артур хотел взять у Персефоны нашу обувную коробку, но отдёрнул руку.

Тихо чертыхаясь, он посмотрел на свой большой палец.

– Ты порезался, — удивилась Персефона. В самом деле, из разреза на пальце Артура проступила кровь.
– А я думала, мы все острые края заклеили. Мне очень жаль. Дать тебе платок?

– Всё нормально.
– Артур молча смотрел на ранку.

Мы с Грейсоном зачарованно наблюдали, как на ранке собралась капля крови, стекла по ногтю большого пальца и оттуда капнула на пол.

– Кровь прольётся, - бормотала я, не зная, пугаться мне или смеяться.

Артур, во всяком случае, засмеялся.

– Это, наверно, работа демона Анабель, — сказал он.
– Он не обманывает. И ведь правда: с точки зрения драматургии, ему надо было тут оказаться. Как раз к солнечному затмению, как вам кажется? Великое ожидание - и такое разочарование.
– Не переставая смеяться, он ушёл.

А мы разом вздохнули. Персефона вздохнула тоже, но у неё это был скорей стон. Она смотрела поверх своей камеры Обскура на Джаспера, болтавшего с девочками из своего класса.

– Мне кажется, я там оставила свою тетрадь, - сказала Персефона.
– Сейчас вернусь, и вы мне расскажете, кого или что подразумевал Артур под демоном Анабель.

– Э-э... да.
– Я подумала, не сказать ли ей, что Анабель назвала вдруг Демоном свою новую собаку, но, может, Персефона сама забудет свой вопрос.

Едва она удалилась, Грейсон наклонился к Генри:

– Ты и вправду веришь, что за этим демоном Анабель кроется Артур?

Генри снова пожал плечами:

– Может быть... Есть лишь три возможности. Первая: Артур дурачит Анабель с этим демоном, чтобы незаметно для неё получить над ней власть. Вторая: Анабель и без помощи Артура опять стала страдать безумными идеями. И третья... уже невероятная.
– Он замолчал.