Третий дневник сновидений

Гир Керстин

– Прекратите!
– нервно сказал Грейсон.
– Не можете ругаться в другом месте?

– И правда, уже люстра звенит от вашего шума, - сказала Мия, показывая на потолок.

В реальной библиотеке светили простые люминисцентные лампы, но здесь висела богатая люстра, что-то мне напоминавшая. Мия свободней уселась на своём стуле и поболтала ногами.

– У тебя роскошные волосы, - сказала она Артуру.

– Спасибо, принцесса!
– фыркнул тот.

Ещё одна книга на полке возле его головы повела себя самостоятельно. На этот раз она не упала

на пол, а повернулась обложкой к нам. На гладком чёрном фоне выделялись крупные буквы названия: НЕ НАДО БОЯТЬСЯ. Сейчас мне это показалось циничным.

Артур на оживающую книжную полку за спиной не обратил внимания. Он спокойно держал руки в карманах и следил за стайкой голубых бабочек, которая появилась неизвестно откуда и также бесследно исчезла в отделе «Исторические романы».

– Оставляю вас наедине с вашей бедой, - удовлетворённо сказал он.
– Больше у вас не остаётся времени для доверительного общения. А мне ещё надо переговорить со своей бывшей подругой. Не хочу заставлять её долго ждать. В отличие от вас, она имеет значение для моих планов.

– Пожалуйста, Артур! Дай нам сказать.
– Генри шагнул вперёд.
– Ты не можешь на самом деле хотеть...

– Чтобы твой лучший когда-то Друг Грейсон убил любимую подругу моего когда-то лучшего друга Генри?
– продолжил Артур.

У книги возле его головы изменился цвет обложки и появилось новое название. ДАЙТЕ ЕМУ УЙТИ - было написано теперь.

– Хочу ли я навсегда разрушить вашу жизнь?
– спросил Артур Генри.
– Что ж, именно этого я и хочу, старый дружище, именно этого. Так что не надо умолять. Мы когда- то вместе могли покорить мир, но вы объявили меня своим врагом. Теперь расхлёбывайте последствия.

На люстре послышалось дребезжание. Я подняла глаза и увидела, что на ней покачивается... обезьяна. Она играла жемчужными бусами и показывала мне язык. Я была растеряна. И вдруг поняла, откуда мне знакома эта люстра, - точно такая же висела в комнате двоюродной тёти Гертруды. Только без обезьяны. Что, ради бога?..

– Если мы договоримся...
– начал Генри.

Но Артур опять не дал ему договорить.

– Ты хочешь вести переговоры?
– спросил он холодно.
– Ха! Не имеет смысла. Нет больше ничего, что вы могли бы мне предложить, - вашей дружбе я теперь знаю цену. Нечего. Так что извини, но мир я буду покорять без вас.
– Он вынул руки из карманов и направился к полке, за которой была скрыта дверь в коридор.

– Путника не остановишь!
– захрипел попугай.

Но ни Генри, ни Артур не обратили на него внимания.

Грейсон, словно загипнотизированный, продолжал смотреть в свою книгу снов.

– Сначала я убью тебя!
– вырвалось у Генри.

– Повторяешься, приятель.
– Артур зевнул. – Ну, давай убивай. Наезжай на меня машиной, сожги мой дом, перережь мне горло! Это ничего не изменит, не считая, конечно, того, что остаток жизни ты проведёшь в заключении.
– Он убрал книжную полку, за ней появилась дверь Грейсона.
– Так вот: набор слов, которым я запрограммировал Грейсона, не такой уж

особенный, употребляется довольно регулярно. Рано или поздно, а я постараюсь, чтобы рань- ше, - кто-то произнесёт его при Грейсоне, буду ли я ещё жив или нет, и тогда...
– Он с сожалением развёл руками, а в следующее мгновение исчез в двери.

Глава 25

– Господи, я думала, он не уйдёт никогда!
– Мия сорвала с головы корону и спрыгнула со стола.

– А я думал, - простонал Грейсон, - он в любой момент что-то заметит. В моих снах обычно не летают бабочки и обезьян никаких нет.

– Но попугаю нужно общество.
– Мия усмехнулась, потом, покачивая головой, посмотрела на Генри и на меня.
– Вся эта болтовня! До вас, что ли, не дошли наши послания?

Мы с Генри смотрели то на одного, то на другого. Генри на этот раз понимал не больше меня.

– Какие послания?
– спросил он.

Грейсон схватил его за руку и стал трясти:

– Ты, что ли, не спишь?

– Нет, Лив, я сплю и вижу сон!
– ответил он возбуждённо.
– Но я сознаю, что это сон, потому что там ты.

– О господи!
– Я расплакалась и лишь тут поняла, что всё время хотела именно этого - разреветься.
– Артур тебя запрограммировал, Грейсон. Он тебя...

– Ничего он не сделал, - прервал меня Грейсон.
– Наверное, что-то хотел сделать, но, когда он появился, я уже вышел в коридор. Ему потребовалось некоторое усилие, чтобы заставить меня поверить, будто он в моём сне. Мия мне помогла.
– Он улыбнулся ей.
– Ты была супер! Спасибо.

– Не стоит, - сказала Мия и улыбнулась в ответ.
– Просто повезло, что я в библиотеке так ориентируюсь. И что этой ночью... э-э... у меня случайно оказались твои наручные часы. Я смогла незаметно войти вслед за Артуром, когда увидела, что он скрылся в твоём сне.

– Но...
– Я ничего уже не понимала.

– Ты уверен, что программирование Артура не действует?
– Генри всё крутился возле Грейсона.
– Он сказал, его нельзя отменить.

– У меня всё в порядке.
– Грейсон поднялся.
– Разрушительный метод Артура действует только в том случае, если жертва о нём не подозревает. Но ты можешь представить, что произойдёт, если тебе известна его формула, запускающая действие. Она звучит так: «Ты был у парикмахера?» - Он презрительно фыркнул.

– Господи!
– прошептала я. И ведь, правда, рано или поздно кто-то должен был сказать эту фразу Грейсону.
– И что бы тогда произошло?

Грейсон переглянулся с Генри:

– Тебе лучше этого не знать, Лив. Поверь мне.

– Он прав, - сказала, передёрнувшись, Мия.
– У Артура недобрая фантазия.
– Она обернулась ко мне: - Лив, ты совсем зарёванная.

Она подала мне носовой платок, я высморкалась, хотя во сне это не нужно. Но мне полегчало.

Над нашими головами на люстре покачивалась обезьяна, издавая при этом возбуждённые звуки.