Третий дубль (из сборника "Белая дурь")
Шрифт:
— Нет. А что случилось?
— Телефон у вас есть?
— А-а! — махнул рукой старик.— Какой телефон! Наш небоскреб пятнадцать лет назад на слом отписали, да, видно, в нем и помирать придется. Да что ж мы на лестнице калякаем — пройдите в квартиру.
— Вы, дедушка, не сомневайтесь,— сказал Панин и вытащил удостоверение.
— А я и не сомневаюсь,— старик метнул на капитана сердитый взгляд. Похоже, «дедушка» ему пришелся не по вкусу.— Глаз у меня наметанный.
Старик распахнул дверь, пропуская
— Вы мне покажите, где ваш сосед живет,— попросил Панин. Старик показал одну из дверей. Капитан постучал.
Хромов не откликался.
— Спит, трудящийся,— шепнул старик.
Панин прислушался — из-за двери доносился сочный храп.
Капитан взялся за дверную ручку, осторожно повернул. Комната у Хромова была крошечной — стол, на клеенке пустая сковородка, три стула и кровать, на которой, прикрывшись простыней, спал хозяин. Одежда висела на гвоздях, забитых в стену. Так же осторожно Панин закрыл дверь…
У старика — его звали Алексеем Макаровичем — оказались ключи от комнат, в которых жили уехавшие в отпуск женщины. Обе женщины, по словам старика, работали на прядильно-ниточном комбинате. Их комнаты были маленькие, как и у Хромова, но чистенькие и уютные. Комната Алексея Макаровича была самой большой.
«Наверное, я допустил оплошность,— подумал Панин, разглядывая светлую, с хорошей мебелью комнату старика.— Преступники назвали семнадцатую квартиру из осторожности. А Данилкину перехватили на лестнице».
— А вы так и не сказали мне, молодой человек, что случилось? — упрекнул Алексей Макарович капитана — карие глаза, совсем не поблекшие от времени, смотрели на Панина пристально, не мигая. Старик ждал ответа.
— Нам позвонил неизвестный, назвал ваш адрес и сказал, что воры держат в этой квартире краденые вещи…
— Схулиганил, значит. Анонимщик. А вы поверили?
— Извините. Вынуждены были проверить.— Панин еще раз окинул беглым взглядом комнату старика. Какое-то смутное воспоминание царапнуло ему душу. Так иногда тревожит человека забытый сон: ничего конкретного, только неясные ощущения, не поддающиеся осмыслению образы. Александр был уверен: задержись он в комнате подольше, без сомнения, разобрался бы в этих ощущениях. Но медлить было нельзя.
— Извините, Алексей Макарович, за беспокойство,— сказал он, прощаясь со стариком.
— Нет нужды в извинениях,— усмехнулся старик.— Служба такая. Хорошо, что люди с пониманием приехали, интеллигентные. А ведь могли такой тарарам устроить! У меня в голове мысль копошится: кто это нам такую пакость устроил? Наслал на нашу квартиру милицию? У меня, слава Богу, врагов нет. Завистники имеются.— Лицо у старика было загорелое до черноты. А верхняя часть лба белая. Панин вышел на площадку и увидел, с каким нетерпением ждет его Кузнецов, но не хотел обидеть старика и оборвать на полуслове.— У Алеши Хромова,— продолжал старик,— и завистники отсутствуют. Образ жизни у него не скажу что правильный, но праведный. Днем трудится как вол на Невском заводе, вечером пиво дует, ночью спит. Всегда
— Ничего? — спросил Кузнецов, когда Алексей Макарович наконец захлопнул дверь.
— Ничего,— не слишком уверенно ответил Панин.— Будем прочесывать весь дом. Наших приехало много?
— Хватит! — усмехнулся Дмитрий.— Когда позвонили из ГАИ и сказали, что ты умыкнул инспектора, шеф понял: дело серьезное. А ты почему задержался?
Войдя в четырнадцатую квартиру, расположенную под квартирой Алексея Макаровича, Панин сразу же понял, что за неясное ощущение вдруг охватило его в комнате этого загорелого старика. Отделка! Деревянные панели, тонированные в свекольный цвет и сохраняющие фактуру дерева. Дача Бабкина! И еще — комната старика была намного меньше той, в которой сейчас находился капитан. А в остальном планировка квартир полностью совпадала. Значит, там сделана выгородка?!
— Дима! — крикнул Александр Кузнецову, который разговаривал на кухне с хозяйкой.— Быстро наверх!
За считанные секунды они одолели два пролета лестницы и остановились у знакомой двери с ободранным черным дерматином. Панин снял с плеча автомат. Кузнецов вытащил пистолет.
— Уйти незаметно отсюда не могли? — шепотом спросил капитан.
— Нет. Что тебя смутило?
— По-моему, я дал себя надуть! — ответил Панин, нажимая на кнопку звонка. На этот раз старик не подавал признаков жизни.
— Алексей Макарович! — крикнул Панин.— Откройте!
— Плечом ее не выбьешь,— сказал Кузнецов, почти с восхищением оглядывая огромную дверь. Капитан вспомнил, что изнутри она закрывается на крюк.
— Вы кого-нибудь из НТО захватили? — спросил Панин, продолжая нажимать на звонки.
— Коршунова.— Кузнецов свесился над лестничным пролетом и негромко свистнул. Внизу появился кто-то из оперативников.
— Пришли науку! — крикнул Дмитрий, и через две минуты эксперт из научно-технического отдела раскрыл на полу перед квартирой свой потертый чемодан…
Квартира казалась вымершей. Старик и «сосед» Хромов, «мирно дремавший» несколько минут назад, исчезли. На кухонном окне были подняты шпингалеты. Панин заглянул вниз — ржавая пожарная лестница обрывалась на уровне первого этажа. «Они могли спрятаться в тайнике»,— успокоил себя капитан, но здравый смысл подсказал ему, что в квартире их нет.
— Тю-тю дедушка? — спросил озадаченный Кузнецов.
Панин не ответил. Показал Коршунову на красивую деревянную панель.
— Здесь тайник! Николай Владимирович, ломать надо!
— Ломать не строить,— с осуждением сказал Коршунов.— Вы уверены, Саша, что надо ломать?
Панин постучал по дереву. Ему показалось, что за стеной раздались глухие стоны.
— Саша, вам приходилось стрелять из такого редкого оружия? — спросил эксперт, с опаской покосившись на небрежно висевший на плече Панина автомат.— Учтите, у него очень легкий спуск.