Третий фронт
Шрифт:
Один из бойцов забрал у меня зайца, занялся разделкой и готовкой. Капитан оказался другом и сослуживцем Наташиного отца, в Туркмении он тоже был, так что, после знакомства с Тенгу, я и для него стал своим. Оружия у них практически не было, мосинка и ТТ на шестерых. Свою СВТ Наташа добыла в «страшном месте», о котором не захотела рассказывать. Сказала только, что там есть оружие и машины. Показать впрочем, не отказалась.
«Страшное место» было действительно страшным. Поляна возле заброшенной мельницы, заставленная повреждёнными и целыми машинами, три
— Здесь только наши — сказала девушка — и они убивали друг друга. Это гипноз? Их заставили?
Я подошёл к стоящему в сторонке грузовику с целой кабиной и, задержав дыхание заглянул внутрь. Моей добычей стал новенький ППД и документы убитого офицера. Беглый взгляд на сапоги и документы мертвеца прояснил ситуацию — «Бранденбург».
— Эти с автоматами — переодетые в нашу форму немцы. Диверсанты — сказал я Наташе и пошёл искать транспорт. На краю поляны лежал человек в энкаведешной форме с тремя шпалами в петлицах, под ним оказалась полевая сумка с картой и документами. На карте были обозначены склады, полевые лагеря, аэродромы и ещё много чего. Выделялся знак похожий на мишень стрелка, от которого вела к надписи на полях карты: «Фронт. рез. скл.». «Судя по карте — это где-то в Пуще» — подумал я.
Завести, с помощью ручки мы смогли лишь стоящий с краю бензовоз. К счастью Наташа умела водить машину. На ней мы втроём с Тенгу и приехали в наш лагерь.
Машины и оружие пригодились вооружить и вывести бывших пленных, которых привели Саня с Вайу. Карта, тоже пригодилась, она дополняла, но не совпадала с картой Карбышева. Про «Фронт. рез. скл.». у генерала ничего не было. А Ольга Павловна возглавила, впоследствии, нашу медслужбу.
Ника
— Товарищ генерал! Разрешите обратится!
На лице генерала, бледном, с тонкими, заострившимися после контузии чертами, удивление выдали только глаза. Подходит к вам неизвестно что и требует вашего внимания, когда оно как раз занято совершенно другим.
— Слушаю.
— Дмитрий Михайлович, вы хотите узнать, где вы и что здесь происходит?
— Да! — четкий и быстрый ответ. Впрочем, по-другому невозможно.
— Пройдемте со мной…
Рядом с ним я почувствовала себя девчонкой, влезшей во взрослые разборки и требующей конфет.
Я присела рядом с носилками. На пеньке лежал выпрошенный мной у мальчиков ноутбук. Закрытый. Пока.
— Товарищ генерал. Пожалуйста… — я показала на импровизированную «комнату для переговоров». Он сел. Я подумала, что все фото и памятники врут. Карбышев был не так молод, как на фотографиях с военных сайтов. Седеющий, уставший мужчина с мешками под глазами.
— Я слушаю вас, товарищ Иванова.
Я вздохнула и резко выдохнула.
— А ведь мы с вами родились в один день. Только вы раньше. На сто лет.
Он недоверчиво прищурился.
— Сто лет? Девушка, вы, наверное, контужены?
— Позвольте, я расскажу
— Я выслушаю, но боюсь — в следующий раз. Сейчас мне надо принять командование…
— … у меня.
— Не понял.
— Командование этим подразделением вы будете принимать у меня. Потому что я — командир этой группы.
— Ваше звание?
— После того, как вы выслушаете мою сказку.
Секундная, почти незаметная пауза.
— Хорошо. Слушаю вас, товарищ — без звания — Иванова.
— Однажды на земле была война. Совсем как теперь. Между хорошими и плохими. Хорошие — в конце концов, победили. Но ценой жизни многих и многих людей. Память об этой войне у хороших сохранилась на долгие годы. Их дети помнили и завещали помнить и учить ошибки прошлого своим детям. А те своим. А вот внуки — они уже выросли без войны — захотели сделать так, чтобы войну хорошие выиграли быстро и без потерь. Они долго думали, как это сделать. И вот — придумали. Они сделали машину, которая может перенести их в то время, когда шла война. И они бы, зная действия двух армий, могли бы подсказать самому главному Хорошему, что надо делать. Но все несовершенно. Машина допустила ошибку и сбила район прицела. Так они оказались не у хороших, а у плохих. И решили они тогда все равно помогать хорошим воевать. Но так, как воевали уже у них, в будущем.
Я замолчала, давая возможность генералу сказать свою реплику.
— Хорошая сказка. А в чем ее смысл?
— В том, что это — правда…
Он замолчал. Минуты две. Я не мешала ему думать.
— Значит, вы родились в 1980 году? — наконец он поднял голову.
— Да, 14 октября 1980 года.
— Когда закончилась война?
— 9 мая 1945 года.
— Почти четыре года… Я вам не верю.
— Я была готова, что вы так и скажете, Дмитрий Михайлович. Вы воевали в Первую Мировую. Скажите, вы бы могли с теперешним опытом оценить ошибки той войны?
— Да.
— Впрочем, это был риторический вопрос, начальник кафедры Генштаба не может не знать историю войны, в которой принимал участие.
— Вы слишком много знаете обо мне. А я о вас — ничего. Вы хотите, чтобы я поверил в то, что вы из будущего? Я больше склоняюсь к версии, что вы — немецкие диверсанты
— Которые убивают немцев и вытаскивают из плена советских солдат и генералов?
— Масштабная акция.
— Вы правы. Масштабная акция, но вы неверно определили ее вектор. В данный момент он прямо противоположен интересам нацисткой Германии.
— ?
— Вы ведь инженер. Военный инженер. Вы не только в курсе всех последних разработок Советского Союза, но и многие из них реализовывали. Если я вам, как доказательство своих слов покажу вещь, которая не может быть сделана в условиях нынешних технологий ни в Советском Союзе, ни в Германии, ни в какой-либо другой стране мира?
— Покажите.
— Принцип роботы этой вещи я вам объяснять не буду, это так же как я бы объясняла вам устройство волшебной палочки — пока для вас это все из разряда сказки…