Третий фронт
Шрифт:
А насчет внешних угроз — вы не поверите, только недавно, — это по нашему времени, недавно — появились открытая информация об их деятельности. Борьба со шпионами будет продолжаться всегда…
Государственная безопасность — ГБ, НКВД, СМЕРШ — это нужные организации. Сейчас, в период войны — очень нужные, но перегиб никогда никому на пользу не шел. Перегнуть палку очень легко, а вот выправить ошибки — невероятно трудно.
Я для себя решил пока не делать ни каких выводов, но слушать и наблюдать за мимикой, поэтому задал следующий вопрос:
— Ника Алексеевна, вы историк и много на эту тему читали в своем мире, но все же — каков ваш личный прогноз
— Осторожный — это в первую очередь. Осторожный и недоверчивый, но при этом если наши нововведения реально прошли полевые испытания — что сейчас и делают ребята — то будут приниматься на «ура». Любую информацию надо проверять — и у вас и у нас в правительстве сидят не дураки, кроме некоторых — не буду тыкать пальцем, он еще не родился — но сейчас такое время, что вся полезная информация будет использована на 100 процентов. Только вот, кто будет определять, какая из модернизаций реальна, а какая — выдумки не заслуживающие внимания, это работа специалистов и наших парней. В данном случае, вы не поверите, но я говорю честно, — в этом и будет ваша основная роль. Если вы нас не поддержите и мы не сможем реализовать наши возможности — что бы мы не рассказывали в союзе, все будет приниматься долго и со скрипом.
— Ника Алексеевна, а будущее у человечества есть? В том, высоком смысле, или мы просто волосатые обезьяны и будущее это вечное ням-ням с бессмысленной и жестокой борьбой с себе подобными?
— Будущее всегда есть, Дмитрий Михайлович. Но вот какое? Будет ли это всемирный коммунизм, или это будет мировой кризис и «холодная» война, даже при всех наших знаниях будущего нельзя сразу же взять и изменить психологию всей страны и тем более ее лидеров. Не будем и пытаться. Глупо было бы — прийти и сразу в лоб: «Вы все дураки и из-за вас будут страдать миллионы людей!». Все должно развиваться постепенно, в своей исторической эпохе. Монархизм-социализм-демократия. Советский народ сейчас не готов к резкой перемене социального строя. Значит не надо и давить. Все будет со временем. Все меняется, так или иначе. Если с нашей помощью развитие истории пойдет не так как у нас — кто может сказать сейчас будет ли это хуже или лучше? И для кого?
— Ника Алексеевна, а как вы думаете, с какой целью вас перебросили в наш мир?
— Если бы я знала, Дмитрий Михайлович, то постаралась бы испортить этим умникам всю их малину. Я не буду играть ни по чьим правилам. Скорее всего, для кого-то это просто эксперимент. А мы — подопытные кролики. Поверьте — если бы я знала кто эти умники, набитой мордой они бы не отделались. У меня дома дочка осталась… Но в целом они предвидели нашу реакцию правильно — мы сделаем все, чтобы помочь Советскому Союзу выиграть эту войну… и вашу реакцию — вы нам это позволите сделать. А вот как? Как свободным индивидуумам или как винтикам во все перемалывающей машине высшей целесообразности… в жестко охраняемых научных лагерях.
В это время в штаб вошел лейтенант Ченцов, что помогло мне остановить нашу беседу, тем более, что материала для размышлений хватало.
Вечером, я попросил Степана Александровича задержаться в штабе.
Наблюдая за Степаном, я который про себя раз отметил, как война трансформирует людей. Порою, показывая слабую подготовленность профессионального военного и наоборот, демонстрирую профессионализм бывшего гражданского. Передо мной сидел крепко сбитый военный. Спокойное, несколько мрачное лицо скрывало внутреннюю силу и уверенность. То, как ему подчинялись
Через Нику, ее эмоциональность, ее порою несдержанную вздорность, мне удалось почувствовать некоторую эмоциональную и нравственную составляющие мира наших героев. Искореженную составляющую, но именно это позволило ощутить их мир.
Со Степаном было проще, он мужчина, на внутреннюю силу которого многие опирались и к которому неосознанно тянулись. Из таких война делает настоящих командиров.
— Степан, в чем причина уничтожения моей родины? — мне показалось, на лице Степана мелькнуло облегчение, как если бы он давно ждал этого вопроса.
— Нашей Родины, Дмитрий Михайлович, она у нас одна. Хороший вопрос… на который я не знаю ответа. Есть множество фактов, мифов, версий. Вы с ними, думаю, знакомы. И ни одна из версий не является в полной мере не то что правильной, но и достоверной. Экономика? Но нагрузка на неё не превышала аналогичную в Соединённых Штатах. Отставание в развитии? Оно было, но не успело стать принципиальным. Да и не во всех областях оно было. Личная свобода? Оной свободы в Союзе было ну ни как не меньше, чем у противников. И так до бесконечности.
Слушая Степана, я отметил его отношение к окружающему миру во множественном числе — противники.
— Степан, — уточнил я у собеседника, — Правильно ли я вас понимаю, вы считаете, что в СССР все составляющие жизни и общества и государства были не хуже, чем у окружающих стран? Но противники СССР живы, а СССР нет. Но так не бывает.
— Согласен, не бывает. Понимаю я и то, что вы уже анализировали имеющуюся информацию и возможно пришли к своим выводам, основанным на вашем опыте и знаниях. Но мне так проще сформулировать свои мысли. Хотя всё равно сумбурно получается.
Итак, в двадцатые-тридцатые годы СССР нужна была самостоятельность, экономическая и политическая. Иначе — гибель. Для этого нужна концентрация всех сил и полное единство. Естественно, отклонения от генеральной линии преследовались. И это воспринималось нормальным, пока. Потом — война, восстановление хозяйства, реальная угроза со стороны США. Т. е, требование сохранения сплочённости и единства. И опять же, это воспринималось нормально.
Но с течением времени угроза войны становится всё более призрачной. Американцы отказываются от удара военного, заменив его на удар культурный и психологический, — «Смотрите, как у нас хорошо, сытно, ярко». А мы? А мы прячемся от всего этого, запрещаем пластинки, глушим передачи. И требуем сохранения единства, для того, что бы сохранить то, что имеем. «Завоевания социализма»… А в Америке нет социализма, а живётся лучше — нахрена социализм тогда нужен? СССР не пытается нести свою модель в мир, не пытается бить контраргументами, но пытается идти дальше по выбранному пути. Он пытается сохранить себя в том виде, в котором есть. И гибнет.
— Ну, это понятно. Не понятно, почему так сложилось.
— Думаю во многом — из-за тяжёлых потерь, понесённых в этой войне. Меньше потери — меньше времени и средств на восстановление, более высокий уровень жизни — меньше слабых мест и ниже эффективность пропаганды противника. Всё остальное во многом следствие этого.
— Степан, вы здравомыслящий человек, поэтому понимаете необходимость органов, но мне интересно знать ваше мнение о их роли и положительной, и негативной.
— Они неизбежны. Но нельзя давать им много воли.