Третий ход

Марков Емельян

Великая суббота выдалась промозглая, ранняя ведь Пасха. Звонарь рассуждал: «Ведь в уставе сказано:

в Страстную субботу разрешается мера вина, а какова эта мера? Ведь у каждого своя мера».

Колодин сидел на выходе от Плащаницы: всех выпускал, никого не впускал. Бабулька в цветастом гарусном платке, сцепленном под подбородком большой английской булавкой, возникла рядом и говорила неизвестно кому: «Летошной весной батюшка настоятель с матушкой возили меня в монастырь. Сколь крестов, сколь ходов! Столько народу к иконам прикладываться

стояло, несметное количество! Как в сказку попала, даже не помню ничего… Но этот храм самый наисильнейший! Исключительно! Батюшка настоятель на великие праздники, на Пасху, на Девятое мая всех проследит. А голос у настоятеля исключительный! Сильнейший храм, записки о упокоении, о здравии. У нас село по обе стороны Оки, два храма, везде была, а этот самый наисильнейший!» А Колодин раздумывал только, входит она или выходит: если выходит, значит, святая юродивая старушка, если входит – то извольте, бабушка, в очередь!

Конец ознакомительного фрагмента.