Третий поклонник
Шрифт:
Долговязый, худосочный, с выступающим кадыком, дергавшимся при каждом слове, с неожиданно густым голосом, он являл собой довольно комичную картину, если бы не титул маркиза и древние земли, для поддержания которых требовались деньги Джесси. Из всех ее поклонников он больше всех стремился жениться на ней и, возможно, был бы лучшим мужем… если она не станет возражать, что ее ценят меньше, чем конюшню с лошадями и садок с рыбой.
– Милорд, как приятно вас видеть. – Она протянула Дженор-Редмонду руку, и он запечатлел на ней жаркий поцелуй.
Скользнув
– Вы, как всегда, прелестны.
– А вы, как обычно, элегантны, – ответила Джесси.
Дженор-Редмонд действительно был элегантен в своем сногсшибательном пурпурном жилете, затканном золотыми геральдическими лилиями, ярко-синем сюртуке и полосатых брюках. Начищенные башмаки сияли, а высокая черная касторовая шляпа за версту выдавала модника.
– Чересчур элегантен. – Тон мистера Уиндберри намекал, что Дженор-Редмонд выбрал для отдыха совершенно неподходящий наряд.
Дженор-Редмонд с неприкрытым презрением взглянул на костюм мистера Уиндберри:
– Что вы здесь делаете, Гарри? Изображаете торговца?
– Наслаждаюсь пейзажем, Джеральд, – сдержанно ответил мистер Уиндберри.
– Вы знакомы друг с другом, господа? – спросила пораженная Джесси.
– Да, и неплохо, – пренебрежительно ответил Дженор-Редмонд, но под мимолетным взглядом Гарри сразу сник. Это удивило Джесси: Дженор-Редмонд гораздо выше ее по положению и уж тем более выше нетитулованного джентльмена.
Не обращая внимания на мистера Уиндберри, Дженор-Редмонд повернулся к нему спиной, но того, похоже, это не волновало.
– Леди Джессика, нам нужно побыть наедине.
– Я не решаюсь, милорд. – «Нет, даже если тебя подадут на серебряном блюде с яблоком в зубах». – Без компаньонки это неприлично, а поскольку ее нет, боюсь, мне придется положиться на доброту этого джентльмена, чтобы защитить мою репутацию.
Дженор-Редмонд ринулся к ней, Джесси показалось, что она слышит, как гремят его кости.
– Ваша щепетильность делает вам честь, леди Джессика.
Когда Дженор-Редмонд попытался схватить ее за руки, Джесси отпрянула.
Очевидно, мистер Уиндберри подумал нечто подобное, поскольку усмехнулся.
Джесси бросила на него сердитый взгляд, и на сей раз Дженор-Редмонд сумел схватить ее. Его липкие руки больно сжали пальцы Джесси, и он против воли поднял ее на ноги. Маркиз повел ее к дальним перилам, упираться она не стала. Это было бы глупое, вызывающее поведение, а она поклялась себе и папе, что теперь будет разумной. И все же, когда Дженор-Редмонд попытался притянуть ее ближе, она оказалась в углу между домом и перилами. Он последовал за ней.
«Попалась! Видишь, что бывает, когда ты волнуешься?» – сказала себе Джесси.
– Дорогая моя. – Его и без того грубый голос драматически понизился. – Вы должны знать, какие чувства я испытываю к вам.
«К моим деньгам». Но она не могла этого сказать.
– Ваш отец дал мне основания надеяться, что я вызвал у вас расположение.
«Мой отец – жалкий лгун». Этого Джесси тоже сказать не могла.
Дженор-Редмонд, ссутулившись, опустил голову к ее лицу. Запах колбасок и копченой рыбы вызвал у нее отвращение. Она стукнулась головой о стену.
Маркиз этого не заметил, а если и заметил, его это не волновало. Сжав пальцами ее подбородок, он приподнял его. Не решаясь закрыть глаза из опасения, что он сочтет это поощрением, Джесси уставилась на него. На крупные поры на носу. На пучки волос в ушах. На мокрые толстые губы.
– Леди Джессика, я потрясен вашей красотой, а ваш характер… – его взгляд опустился к ее декольте, – толкает меня на неприличное поведение.
Она едва не рассмеялась, потом перевела взгляд на мистера Уиндберри, ожидая, что он разделит ее веселье.
Он сидел, потирая пальцем нос, и не сводил с Дженор-Редмонда убийственного взгляда.
Тот, не обращая внимания на ее насмешку и неудовольствие мистера Уиндберри, продолжал:
– Ваш отец уже дал мне разрешение, так что я прошу вашей руки.
Наконец! Теперь ее очередь.
– Милорд, я сожалею…
– Я больше не могу сопротивляться желанию похитить поцелуй с ваших сочных губок.
Захваченная врасплох такой смелостью, Джесси забыла советы мистера Уиндберри и толкнула Дженор-Редмонда локтем в грудь. Увы, слишком слабо и слишком поздно. Его длинные руки сомкнулись за ее спиной. Он притянул ее к себе и так поцеловал что придавил ее губы к зубам. Из горла рвался сдавленный возглас, но тогда ей бы пришлось открыть рот. Джесси хотелось вдохнуть, но она сможет надолго задержать дыхание, прежде чем позволит ему… Боже, это его язык?
Она содрогнулась от отвращения.
– Милая Джесси, вы пытаетесь заставить меня ревновать? – протянул из своего кресла мистер Уиндберри. – Вам это удалось, и если Дженор-Редмонд сейчас же не отпустит вас, мне придется его убить.
Маркиз так поспешно отпустил ее, что у Джесси закружилась голова. Он пятился и, вытаращив глаза, смотрел на мистера Уиндберри. Просунув палец под галстук, Дженор-Редмонд пытался ослабить его.
– Она… вы тоже поклонник?
– Ни один поклонник не позволит себе вольностей, которые посмели допустить вы, – с язвительным презрением произнес мистер Уиндберри. – И это на глазах у другого джентльмена!
Дженор-Редмонд не смотрел на Джесси, и она вдруг поняла, что неожиданный поцелуй был скорее вызван каким-то старым соперничеством с мистером Уиндберри, чем интересом к ней.
Она поспешно вытерла рот.
– Вы ставите под сомнение мое происхождение? – потребовал ответа Дженор-Редмонд.
– Ваша родословная безупречна, это всем известно, – ответил мистер Уиндберри. – А вот ваши манеры… и ваша храбрость… требуют улучшения. – Маркиз сжал кулаки. – Что вы собираетесь делать? Позвать слуг, чтобы они поколотили меня? – насмешливо поддразнил мистер Уиндберри.