Третий Проект. Том I "Погружение"
Шрифт:
Не менее опасная ситуация, по его мнению, может сложиться на Дальнем Востоке РФ. Обширный и редконаселенный, он включает в себя полдюжины плохо связанных между собой регионов, у которых – множество общих "болезней", но очень низкое ощущение единства или общих интересов. Каждый регион сталкивается с промышленным спадом, деградацией городского хозяйства и отъездом населения. Каждый пытается привлечь внимание Москвы и иностранных инвесторов к своим природным ресурсам. Все это осложняется геоэкономическими сдвигами, вызванными старением транспортной инфраструктуры. С точки зрения потенциальных насильственных конфликтов, тремя самыми слабыми звеньями цепи по Баеву выступают Камчатка, Сахалин и Приморье.
Камчатка – очень милитаризированный регион — сталкивается с теми же проблемами развала инфраструктуры флота, что и Мурманская
Объектом вспыхнувшего мятежа могут быть ядерные установки, захват которых может гарантировать, что Москва не применит насилия против мятежников, и что их действия привлекут немедленное международное внимание. Петропавловск-Камчатский (где живет около половины населения области) может быть охвачен мятежом, вызванным какой-либо катастрофой. Мятеж, возможно, поощрит местное руководство, для которого может быть привлекательной идея "свободной Камчатки". Северная часть региона – Корякский округ, того и гляди, попробует отколоться, как он пытался сделать в 1991 году, и политически дистанцироваться от конфликта.
Приморский край с середины 1990-х годов славится высоким уровнем политической напряженности: как внутренней, так и по отношению к Москве. Эта напряженность, по-видимому, сохранятся, поскольку мечты о быстром экономическом развитии, стимулируемым открытием "восточных ворот в Россию", вряд ли материализуются. В этой постоянно напряженной обстановке какая-либо политическая группировка может найти общественную поддержку для идеи воссоздания Дальневосточной республики (недолго существовавшей в начале 1920-х годов). Это может сочетаться с националистическими лозунгами, направленными прежде всего против нелегального притока китайцев. Если политические конфликты в регионе приобретут насильственный характер (в том числе и против китайцев), то Китай может вмешаться…
А что же нам пророчат на Западном направлении? Хотя Баев и не ждет конфликтов между западными областями самой РФ или их войны с Москвой, все это с лихвой перекрывается опасностью потрясений на Украине и в Белоруссии.
Эти две новых страны в 1990-х годах двигались по примечательно различным траекториям. Белоруссия, по словам прозападного аналитика, выбрала самоизоляцию воссоединения с Россией, в то время, как Украина предпочла культивировать связи с Европой и США. В настоящее время обе они выказывают потенциал серьезных внутренних конфликтов, которые могут находиться в дремлющем состоянии, а затем внезапно вспыхнуть в результате некоего внешнего вмешательства. В обоих случаях Россия не сможет не вмешаться, но ее цели будут неизбежно смазаны в виду перекрещивающихся региональных интересов, националистических настроений, необходимостью восстановления порядка и сохранения отношений с Западом.
В Белоруссии основной причиной конфликта может быть внутренний распад полуавторитарного режима. (Извини, читатель – мы передаем слова прозападного аналитика). В то время, как оппозиционные группировки будут рассчитывать на поддержку Польши и Литвы (а это – страны НАТО), Москва может поддержать режим в Минске. Размещая войска (например для закрытия белорусских границ на Западе и на Севере) и полицейские силы (например, для подавления бунта в Минске), российское правительство может не только столкнуться с жесткой критикой и даже противодействием Запада, но и также сопротивлением его собственных регионов.
Еще одним проявлением кризиса может стать Калининград. Этот изолированный регион, возможно, захочет воспользоваться этими пертурбациями, чтобы отделиться от России, особенно с учетом того, что его экономика будет полностью переориентирована на Евросоюз, а его военное значение упадет до минимума.
На Украине растущее разочарование прозападным курсом может открыть дорогу к сближению с Россией. Но это в свою очередь может обострить сопротивление этому сближению. Потенциальный кризис между 2005 и 2015 годами может принять любую форму: скажем, политических столкновений с применением насилия в Киеве. Это могут быть забастовки и массовые протесты в Харькове и Донбассе, равно как
Возможно, самая сложная "закрутка" конфликта может произойти на Западной Украине, которая может обнаружить, что ее проевропейские ожидания не соответствуют особым интересам Польши, Словакии, Венгрии, Румынии, которые к 2015 году уже все станут членами НАТО. Этот регион будет оставаться вне пределов досягаемости России, но он может оказать серьезное влияние на своем южном фланге, где война в Приднестровье может снова вспыхнуть, даже если российские войска к этому времени будут выведены.
Конфликты, различные по форме и по интенсивности, с различным резонансом и выплескиванием на соседние территории, могут усиливаться в периферийных российских регионах и у ее непосредственных соседей. В каждом случае ограниченная способность Москвы использовать силу для восстановления порядка вызовет у США и других западных стран одну потребность – начать военную интервенцию.
Поле битвы: тяжелое и недружественное
Итак, вторжение в наши пределы американцев по Баеву – перспектива вполне реальная.
Ясно, что интервенция США и НАТО для защиты Польши или других восточноевропейских стран (включая три прибалтийские страны) от русского вторжения вряд ли станет предметом практической необходимости. Скорее всего, насилие, ради прекращения которого к нам вторгнутся западные «гуманизаторы», окажется хаотическим. Бои в этих войнах будут вестись в основном легким стрелковым оружием, с минимумом артиллерии и танков, с эпизодическими налетами немногих тактических самолетов. У воюющих не будет современных систем оружия и очень мало оружия, основанного на технологиях 1990-х годов. Системы управления и связи "врага" ожидаются очень примитивными и ненадежными. Но могут быть случаи, когда грамотное использование сложных компьютерных технологий сможет нанести ущерб информационным системам союзных сил.
Центральный вопрос – о характере "врага". В обстановке внутренних беспорядков бывает трудно определить, кто друг, а кто — враг, и этнические, языковые и культурные особенности не всегда позволят определиться в этом вопросе В целом, население регионов-целей будет со сравнительно хорошим образованием (хотя и без знания иностранных языков), преимущественно городское, привычное к тяготам жизни и способное использовать устаревшее оборудование, которое западные пользователи сочли бы металлоломом. Преобладающие культурные традиции, а также демографическая структура населения делают маловероятным, что сколько-нибудь значительную часть бойцов составят малолетние солдаты. Но с другой стороны, будет высока доля мужчин с военной подготовкой и даже с опытом участия в боевых действиях. Некоторые группы будут иметь высокую мотивацию для борьбы против "иностранного вторжения" и, возможно, продолжат сопротивление даже в безвыходных условиях.
Одной из ключевых проблем возможного театра военных действий становится транспорт. Дело не в самой территории, где нет джунглей, высоких гор и пустынь. Проблема – в необходимости покрывать большие дистанции от "точки вступления" до места назначения в условиях плохо развитой системы транспорта и связи. "Враг" здесь получит преимущество, поскольку хорошо знаком с территорией и может наносить удары по линиям сообщений с энергичным использованием мин. Местные источники снабжения могут оказаться крайне ограниченными. Даже качество питьевой воды в тех районах, где окажутся американские интервенты, может оказаться весьма низким. Химическое и биологическое оружие против западных миротворцев, скорее всего, не используют (хотя этого нельзя полностью исключать). Но во многих случаях разрушение промышленных объектов может привести к опасному загрязнению окружающей среды. Ядерное оружие и материалы могут присутствовать во многих потенциальных конфликтах и во многих из них они представят самую большую угрозу.