Третий секрет
Шрифт:
– Может, вы и правы, – миролюбиво сказал Климент, – публика подождет. Ведь у нас с вами дела поважнее?
Порыв ветра из открытого окна чуть не смешал лежащие на столе бумаги. Валендреа успел прижать их к столу, не дав разлететься, монитор компьютера, стоявшего тут же, заслонил документы от ветра. Климент еще не успел включить его. Он первым из пап прекрасно пользовался современной техникой – и это тоже восхищало журналистов, – но против этого нововведения Валендреа не возражал. В конце концов, компьютерную связь и линии факсов гораздо легче отслеживать, чем телефоны.
– Мне
Кардинал, разумеется, знал, что Мишнер уже сообщил Папе все во всех подробностях. Он видел папского секретаря среди публики.
– Я и не знал, что Его Святейшество так интересуется делами трибунала.
– Трудно сдержать любопытство. Площадь набита репортерами. Итак, каким будет заключение?
– Отец Кили не оставил нам выбора. Он будет отлучен.
Папа сложил руки за спиной.
– Он не стал каяться?
– Он вел себя заносчиво, даже оскорбительно. Он посмел бросить нам вызов.
– А может, стоило его принять?
Это замечание застигло Валендреа врасплох, но за десятилетия дипломатической службы он научился скрывать свое замешательство, отвечая вопросом на вопрос.
– А в чем смысл такого нетрадиционного поступка?
– Зачем везде искать смысл? Просто выслушать другую точку зрения.
Валендреа не пошевелился.
– Нельзя открыто оспаривать принцип безбрачия, – спокойно продолжал Климент. – Церковь придерживалась его пятьсот лет. И что потом? Женщины-священники? Браки клириков? Разрешение использовать контрацептивы? Полный пересмотр всех догм?
Климент подошел к кровати и посмотрел на средневековое изображение Климента II, висящее на стене. Валендреа знал, что его принесли из похожих на пещеры подвалов, где портрет пылился несколько столетий.
– Он был епископом Бамберга. Простой человек, совершенно не хотел становиться Папой.
– Он был доверенным лицом короля, – сказал Валендреа, – имел связи. Оказался в нужном месте в нужное время.
Климент, обернувшись, с интересом взглянул на него:
– Как и я?
– Вы были избраны подавляющим большинством кардиналов, которыми руководил Святой Дух, – слишком быстро ответил Валендреа.
Губы Климента изогнулись в неприятной улыбке.
– А может быть, ими руководило сознание, что никто из них, и вы в том числе, не сможет набрать достаточно голосов для победы?
Сегодня они схлестнулись сильнее обычного.
– Вы амбициозны, Альберто. Вы думаете, что эта белая сутана осчастливит вас? Уверяю вас, это не так.
У них и раньше случались подобные разговоры, но в последнее время взаимные выпады обострились. Оба прекрасно понимали друг друга. Они не были друзьями – и не могли ими стать. Валендреа всегда удивляло, что остальные считали их отношения священным союзом двух набожных душ, для которых превыше всего – нужды церкви. На самом деле они были совершенно разными людьми. Их связь держалась на совершенно противоречащих друг другу интересах. К чести обоих, никто из них не шел на открытый конфликт. Валендреа был слишком умен для этого – с Папой не полагалось никому спорить. Климент видел, что большинство кардиналов поддерживают государственного
– Я хочу, чтобы вы, Святой Отец, жили долго и счастливо.
– Вы не умеете лгать.
Он уже порядком устал от выпадов старика.
– Какая разница? Когда начнется конклав, вас все равно уже не будет. Зачем вам думать о будущем?
Климент пожал плечами:
– Действительно, какая разница? Меня положат в раку в базилике Святого Петра, как и всех, кто раньше сидел на этом престоле. Мне все равно, кто станет моим преемником.
Но Валендреа? Ему далеко не все равно. Что было известно старому Папе? В последнее время он часто делал странные намеки.
– Святого Отца что-то тревожит?
Глаза Климента вспыхнули.
– Вы оппортунист, Альберто. Грязный политикан. Я назло вам проживу еще десять лет.
Внезапно Валендреа решил перестать притворяться:
– Сомневаюсь.
– На самом деле я бы хотел, чтобы престол достался вам. Вы сами убедитесь, что это совсем не то, что вам кажется. Может, вы и должны стать им.
Альберто уточнил:
– Стать кем?
Несколько секунд Папа молчал.
– Стать Папой, конечно, – сказал он после раздумья. – Кем же еще?
– Что вас тревожит?
– Мы глупцы, Альберто. Мы все, во всем нашем величии, всего лишь глупцы. Мы не можем даже примерно осознать, насколько Бог мудрее каждого из нас.
– Ни один верующий не усомнится в этом.
– Мы навязываем всем наши догмы и ломаем жизнь таких людей, как отец Кили. Он просто священник, который пытается поступать по своему разумению.
– Он больше похож на оппортуниста – говоря вашими же словами. Ему нравится быть и центре внимания. Но когда он давал клятву следовать нашему учению, он не мог не понимать позиции церкви.
– Что значит «нашему учению»? Люди, например вы или я, провозглашают так называемое Слово Божье. Люди, такие как мы с вами, наказывают других за отступление от этих правил. Я часто думаю, – Папа поднял глаза на кардинала, – что такое наши догмы – заповеди Всевышнего или выдумки обычных клириков?
Валендреа посчитал это очередной странной выходкой Папы, которые тот так часто позволял себе в последнее время. Он хотел было возразить, но в последний момент решил, что Папа просто испытывает его, и ответил так, как только и мог ответить:
– Я считаю, что Слово Божье и церковные догмы – это одно и то же.
– Отличный ответ. Прямо как в учебнике. Но это когда-нибудь и приведет вас к гибели, Альберто.
Папа отвернулся.
Глава V
Ватикан
8 ноября, среда
14.10
Мишнер шел медленно, наслаждаясь лучами полуденного солнца. Утренний дождь перестал, небо усеяно пушистыми облаками, и голубизну прорезал след от пролетевшего на восток самолета. На булыжниках площади Святого Петра оставались следы прошедшего дождя, тут и там блестели маленькие лужицы, как множество озер, раскиданных на огромной долине. Телевизионщики еще были здесь, многие из них передавали репортажи в свои студии.