Третий шеар Итериана
Шрифт:
— А я думала сходить в магазин, — сказала Софи. — Хочу проведать Хлою и узнать, как дела в оранжерее.
Тьен не стал возражать. Она нуждалась в том, чтобы вырваться хоть ненадолго из дома. Погулять, встретиться с подругами. Но от мысли о том, что она просто сбегает, и где-то, не с ним, ей будет, пусть не лучше, но легче, делалось не по себе.
— Всего на часок, — пообещала Софи. — А вечером можем выбраться всей семьей. Погуляем, поужинаем где-нибудь.
Так и договорились: после завтрака все занимаются своими делами, к обеду собираются
Первой ушла Софи. Тьену стоило немалых усилий не навязаться в сопровождающие.
Потом — Генрих и Клер. Потешная парочка. Он — в летнем костюме, легком, но строгом, с тростью, в начищенных туфлях. Она — всячески стараясь соответствовать — в голубеньком ситцевом платьице, с собранными в два пушистых хвостика, украшенных большими синими бантами, волосами. Но сбитые коленки выдавали, сколь непривычен ей подобный образ, и проказливая улыбка, нет-нет, да мелькала на губах.
Возможно, она станет для Генриха тем самым лекарством, что исцелит его от болезненных воспоминаний о том, чего никогда уже не вернуть. Если бы у них с Аллей была дочь, она, верно, многим походила бы на эту легкую, жизнерадостную девочку…
Если бы…
Не позволив себе углубиться в пучину бесполезных, если не сказать опасных размышлений, шеар взял из библиотеки несколько книг и, кликнув Люка, направился с мальчишкой на террасу. В летний день сидеть на свежем воздухе куда приятнее, чем в комнатах, пусть и с открытыми нараспашку окнами.
Там, на террасе, увлеченно разбирающих историю морских сражений последней войны, и застал их приехавший через час Фер.
Флейм выглядел обеспокоенным.
— Кеони к тебе не заходил? — спросил он, когда Тьен, объявив занятия оконченными, отпустил Люка, разрешив подростку утащить с собой книги.
— А должен был?
— Мы договаривались встретиться сегодня, — сказал Фернан, — Но я надеялся, что он не придет.
Стихийник коротко рассказал о своем разговоре с тритоном, состоявшемся в Итериане после «прощального выступления» Тьена.
— Может, так было бы лучше, — вздохнул шеар. — Кеони — совсем еще мальчишка, я не подумал, когда притащил его с собой. Хотел вытряхнуть из него эту дурь о спасителе, о безупречности шеаров… Перестарался. Что ему делать теперь с такими знаниями?
— Не бывает бесполезного опыта, — тоном философа выдал Фер. — У рыбенка вся жизнь впереди, и жизнь эта далеко не черно-белая. Ты это наглядно продемонстрировал. Ты и Холгер…
О Холгере Тьен говорить не хотел.
— Почему ты решил, что Кеони придет ко мне? — спросил он, возвращая флейма к началу разговора.
— Мне показалось… Нет, я уверен, что он был утром в гостинице. Но не зашел. Я подумал, что он мог заглянуть к тебе.
— Вряд ли он придет, пока не определится, как относиться ко всему случившемуся и ко мне, — сказал шеар. — А там, может, и не захочет уже встречаться.
— Только не превращай это в еще одну свою вину, — покачал головой Фер. — Что бы ни решил Кеони, это будет
Да, наверное, в этом все дело.
И вина… Чья, если не Тьена? Кто, как не командир, должен был объяснить мальчишке простые житейские истины? Но он ведь устраивал его именно таким, наивным, восторженным, со всеми своими по-детски честолюбивыми планами, верой в абсолютную справедливость и непогрешимость шеаров…
Однако сейчас Тьена беспокоила отнюдь не судьба тритона. Не получалось полностью сосредоточиться на разговоре, отвлекала невесть откуда взявшаяся тревога и смутное ощущение грядущей беды.
Осознание пришло внезапно.
Софи!
Софи должна была уже вернуться, а ее все еще нет…
Футляр оказался тяжелее, чем рассчитывала Софи. И нести его было неудобно: острые углы то и дело били по ногам.
Девушка кое-как дотащила покупку до ближайшего перекрестка и остановилась, чтобы перевести дух и решить, как быть дальше. Можно подъехать на трамвае, но после снова придется идти пешком. А можно попытаться найти извозчика…
— Вам помочь?
Задумавшись, Софи не заметила подошедшего к ней молодого человека, которого в других обстоятельствах не заметить было бы сложно. Обратившийся к ней юноша выглядел ожившим воплощением девичьих грез: привлекательное открытое лицо, голубые глаза, белозубая улыбка, спортивная фигура, дорогой костюм и часы. Последнее девушка, привыкшая с первого взгляда оценивать платежеспособность и возможные запросы покупателей, отметила механически.
— Помочь вам… с этой штукой? — повторил он и, не дожидаясь ответа, подхватил с мостовой футляр. — Ого! Да тут фунтов двадцать!
Двадцать два — как значилось в инструкции по пользованию. А с футляром — и того больше. Не так уж и много, но ручка неудобная, и углы эти…
— В какую сторону? — поинтересовался непрошеный помощник.
— Простите, я…
— Пустое, — махнул он свободной от груза рукой. — Я не тороплюсь. А таким милым барышням категорически запрещено носить что-либо тяжелее сумочки. Так куда?
— Туда, — Софи указала в сторону парка, рядом с которым собирались на стоянку извозчики.
Насколько она знала, подобные красавчики возражений попросту не слышат, но от этого хоть прок будет.
— Позвольте поинтересоваться, — бодро шагая в указанном направлении, завел разговор молодой человек. — С чем это, таким тяжелым, вы изволите прогуливаться?
— Обычно я ни с чем подобным не гуляю, — заверила Софи. — Купила только что. В подарок.
В подарок мужу. Но она решила не пока уточнять: пусть сначала футляр до стоянки донесет, а то бросит посреди улицы. Хотя на некоторых факт наличия законного супруга впечатления не производит.
А вот присутствие этого самого супруга…